Проходящий. Спираль миров
Шрифт:
— А что это такое? — глазки женщины блеснули любопытством; Реналдо завёл глаза в потолок.
— Судя по языку у вас не существует этого понятия. Объясню по простому — берётся тонкая книжица, листов двадцать — тридцать, и на её страницах размещают рисунки одежды, обуви, различные украшения и всякую мелочёвку, которую можно носить на себе. Журнал обновляется раз в месяц или чаще. Там можно писать всякие светские сплетни, советы и прочее.
Мирса Эйнара впала в экстаз — другого слова и не подобрать. Она не спеша встала
— Знаете, мирс Сергис, в наших писаниях сказано — первым, кого соблазнил демон, была женщина. Боюсь предположить, но похоже ваш мир — страшное место для неокрепших душ.
— Не переживайте, мирс Реналдо, большую часть наших достижений невозможно повторить здесь. Наш мир очень далеко ушёл в техническом развитии.
— Ну хотя бы это радует, — он вздохнул с облегчением. — А не пора ли нам перейти к более серьёзным вещам?
— Вы правы. Хочу поделиться информацией о мире, предположительно тех тварей, что совершили нападение через первый прорыв. Вы что-нибудь слышали о 'ловушке душ'?
— Никогда. Можно поспрашивать у высших энергиков, но сомневаюсь, что и им что-либо известно. Уж мне-то обязательно доложили бы.
— У вас есть на чём можно рисовать?
— Сын, принеси из моего кабинета чистый свиток и писало.
Через минуту я чиркал по грубоватой серой бумаге серебристым карандашом, стараясь поточнее изобразить увиденное:
— Вот так выглядит 'ловушка душ'. Из подобной я спас своего соотечественника и хочу заметить, перед тем как попасть в неё, он погиб под колёсами повозки. И ещё — все, кто там находится, умерли не своей смертью.
— Вы уверены?
— Да. Я там пробыл достаточно долго, чтобы убедится в своих подозрениях.
— Это серьёзная информация и нужно кое с кем переговорить.
Мы с Андресом вытаращили глаза, когда его отец достал из пояса медную пластину с камешками и приложил её к голове, вызвав какого-то Вейрана.
— Вот это мобила, — удивился я, поражаясь изобретательности местных экстрасенсов.
— Что такое мобила? — засопел в моё ухо парень.
— Вон та штука в руках твоего отца. Прибор для разговора на больших расстояниях.
— У — у-у — у! — прогудел шмель, не найдя слов для выражения чувств при описания чудодейственного устройства.
Реналдо закончил переговоры и задумчиво посмотрел на меня:
— Вы попали в наш двор через переход?
— Да?
— То есть, вы можете перейти в любое место?
— Абсолютно, но только один. К сожалению имеется одна существенная проблема.
— Жаль, очень жаль, — он потёр виски руками, — Значит учёные прибудут не ранее, чем через пятнадцать дней. И отправлять вас к ним не вижу выгоды — незнакомая местность, чужие люди.
Про выгоду — это точно. Не хочется тебе, дорогой Реналдо Деранго, пускать серьёзное дело на самотёк.
— Ну раз время терпит, то я пожалуй
— А пожалуй и правильно, — обрадовался хитрый глава дознавателей. — Может быть что-то надо? Не стесняйся, спрашивай.
— Еда нужна. Обязательно хлеб и соль. Средства для умывания…пожалуй всё.
— Идите с сыном и возьмите, что пожелаете. Жду не позже, чем через четырнадцать дней. Не опаздывайте, люди приедут серьёзные.
Андрес помог мне набить продуктами сидор, довольно приличных размеров, что я даже крякнул, закидывая его на плечи. Провожая к конюшне, с очевидным смущением, спросил:
— Сергис, а ты можешь показать мне проход? Какой он из себя?
— Конечно, друг мой. Только не советую идти следом. Мне этого не простят.
Я коснулся на сфере определённой метки и трёхметровый чёрный шар засветился по контуру. Чётко выделились, уходящие вдаль, ряды других переходов.
— О боги! — парень, поражённый до глубины души, сделал шаг вперёд.
— А вот этого делать не стоит, — я легонько оттолкнул его и пошёл кормить товарища Кузьмина.
Глава 11. Я возвращаюсь домой
Кузьмин встретил меня крепкими объятиями и покрасневшими глазами. Он старательно прятал взгляд и пытался незаметно шмыгать.
— Николаич, ты чего это ведёшь себя как девка малолетняя? — я сгрузил резко потяжелевший мешок; в пространстве переходов он весил наполовину меньше. — Меня не было несколько часов, а ты уже в панике.
— Да, как девка! — взвился он, — Может с тобой что случилось, а? И я тут один…как…как…
— Э, товарищ учитель, так не годится. Русские своих не бросают. Ты смотри, каких я вкусняшек тебе притаранил, тридцать килограммов.
Да, что-то нервишки у Владимира Николаевича быстро сдали. Как бы чего не вышло, а мне домой надо сходить, хотя бы деньков на десять. Надо сходить, пусть и свербит на душе. Блин, вот какого чёрта меня приспичило ехать в деревню именно в этот день? Сплошной геморрой, а не личная жизнь. Пока напарник жевал большой ломоть густо посоленного хлеба с куском колбасы, и запивал всё красным вином, я прикидывал, каким образом уговорить Кузьмина остаться одному почти на две недели.
— Слушай, Николаич, тут такое дело…мне нужно отлучится на несколько деньков по просьбе иномирных товарищей, ты как?
— Да нормально, Сергеич, — захмелевший учитель улыбался чему-то своему, — иди. Ты же не навсегда?
— Нет конечно. Только туда и обратно, соскучится не успеешь.
— Нет проблем. Я тебя тут подожду, — он похлопал по ещё полному сидору, — с товарищем.
Я долго стоял в темноте и собирался с духом — оставлять напарника страшно, и идти на Землю тоже страшно, затем развернулся и поставил на сферу метку — РАЙ ДЛЯ ОДИНОКОГО ЧЕЛОВЕКА.