Прохоровка без грифа секретности

Лопуховский Лев Николаевич

Все гвардейские минометные части Воронежского фронта были сведены в оперативную группу ГМЧ в составе 12 минометных полков (24 установки в каждом) и 3 отдельных дивизионов (по 8 установок). Для удобства управления она была разделена на две армейские оперативные группы. Части первой под командованием полковника И.С. Юфа действовали в полосе 69-й и 5-й гв. танковой армий. В нее входили 16, 76 и 80-й гв. мп (установок М-13 – 48), а также армейские 307-й гв. мдн (М-8 – 8 установок) и 409-й гв. мдн (М-8 – 6) ⁸⁹. Всего в группе ГМЧ было 82 установки PC. Вторая группа под командованием полковника Терещенко обеспечивала огневую поддержку 5-й и 6-й гв. армий.

Советская 152-мм

САУ «зверобой»

Основная часть артиллерии усиления вышла на огневые позиции к вечеру 11 июля и в ночь на 12 июля. Некоторые части из-за недостатка средств тяги и автотранспорта не успели своевременно и в полном составе прибыть в назначенные районы, наладить связь со штабами соединений, участвующих в контрударе, и в полном объеме провести мероприятия по подготовке огня. Все это время продолжался бой с наседающим противником, поэтому провести тщательную рекогносцировку было крайне трудно.

Для ускорения работы по организации наступления значительная часть распоряжений отдавалась непосредственно командующим фронтом по средствам связи, главным образом по ВЧ. К сожалению, об отданных лично командующим распоряжениях не всегда ставили в известность ответственных офицеров штабов фронта и армий. Поэтому исполнители не всегда точно знали, какую задачу в данный момент выполняет или должно выполнять то или иное соединение. Порой это приводило к некоторой несогласованности в действиях и отдаче противоречащих друг другу приказов и распоряжений.

Например, командование 10-й иптабр, прибывшей из ЮЗФ, в течение пяти часов получило несколько противоречащих друг другу приказов и распоряжений. По плану все три полка бригады (а это 60 76-мм дивизионных пушек ЗИС-З и 57-мм ПТО ЗИС-2) придавались 18-му и 29-му тк, наступавшим на направлении главного удара танковой армии. В 21.00, когда бригада, находившаяся в районе сел Ломово и Короча, уже была готова к маршу на Прохоровку, командующий артиллерией 69-й армии отдал распоряжение о направлении ее в противоположную сторону, в район Ново-Оскочное, Казачье. Части бригады немедленно выступили в указанный район. Через два часа начальник штаба бригады получил новый приказ генерала Н.Ф. Ватутина – выйти на рубеж Выползовка, Александрова, Свиридовка, Подсумки, Заячье ⁹⁰. В 2.00 12 июля бригада уже на марше была опять повернута в новый район, так как противник прорвал оборону 69-й армии и его танки начали продвигаться к с. Ржавец. Но последнее распоряжение было вызвано уже действиями противника. Во всяком случае, танкисты П.А. Ротмистрова так и не получили крайне необходимую поддержку этого мощного противотанкового соединения.

Примерно такая же история произошла с выдвижением 1529-го тяжелого самоходного полка. Полк имел на вооружении тяжелые 152-мм СУ, созданные специально для борьбы с тяжелыми танками противника (в войсках эти установки получили название «зверобой»). Его предусматривалось использовать также для усиления 29-го тк, действующего на направлении главного удара. Однако полк прибыл в район Прохоровки только к 18.00 12 июля с ограниченным запасом снарядов и участия в бою в этот день не принимал. А танкистам 29-го тк так не хватало поддержки этих мощных установок в их неравной схватке с «тиграми»!

В целях авиационного обеспечения контрудара привлекались все наличные силы 2-й ВА, которая за неделю боев понесла значительные потери. К 12 июля в боевом составе армии насчитывалось 502

исправных самолета из 880 самолетов, имевшихся к началу операции, в том числе: 266 истребителей, 96 штурмовиков (примерно треть от первоначального состава) и 140 бомбардировщиков. Авиация получила задачу вести разведку в интересах наземных войск, прикрыть главную группировку 5-й гв. танковой армии и нанести бомбо-штурмовые удары по танкам, артиллерии и мотопехоте противника в районе Сухо-Солотино, Покровка, Озеровский, Мал. Маячки. В интересах войск Воронежского фронта привлекалась также авиация 17-й ВА ЮЗФ (примерно 350 исправных самолетов), которая действовала в основном в полосе 7-й гв. армии, воспрещая подход резервов противника на прохоровское направление.

Интересно, что на этот раз Ватутин потребовал активизировать действия ночных бомбардировщиков в интересах фронтового контрудара. В ночь на 12 июля самолеты 262-й нбад 17-й ВА совершили 164 вылета на бомбежку тылов группы «Кемпф» в районах Разумное, Соломино и Маслова Пристань. Экипажи из 208-й нбад 2-й ВА в ходе 109 вылетов нанесли удар по войскам и технике противника севернее Яковлево. Особенно отличился пилот П.С. Редченков из 715-го нбап, вылетевший первым и «погасивший» несколько прожекторов, что позволило другим экипажам действовать в более безопасных условиях. К сожалению, 6-й авиакорпус из состава авиации ДД в ночь на 12 июля не поднял в воздух ни одного самолета ⁹¹.

Здесь нельзя не сказать о недостаточной обеспеченности соединений боеприпасами. Ожесточенный характер боев вызвал повышенный расход боеприпасов всех видов. К тому же части при вынужденном отходе зачастую просто не успевали вывозить боеприпасы, выложенные на грунт и хранящиеся на складах. Включение в состав фронта двух танковых корпусов, а затем и двух полнокровных армий, в свою очередь, легло дополнительной нагрузкой на службы его тыла. Например, 5-я гв. армия при передаче ее из состава Степного фронта не смогла вывезти предназначавшиеся ей боеприпасы, и ее артиллерийские части сидели на «голодном пайке». Командующий и штаб фронта не проявили должной настойчивости, чтобы исправить положение.

Высказывая в адрес командующего фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина некоторые замечания по поводу планирования операции и организации боевых действий, в том числе и контрудара 12 июля, автор имеет в виду, что значительная часть вины за допущенные недочеты лежит на штабе фронта. В его работе, как и в работе подчиненных штабов, было много неувязок, чисто технических проблем, в том числе и в организации непрерывной связи. Были упущены вопросы организации и поддержания взаимодействия между объединениями, между артиллерийскими и танковыми соединениями и частями впереди действующих стрелковых дивизий с танковыми соединениями. Отсутствие на своем месте начальника штаба отрицательно сказалось на работе его отделов по управлению войсками в ходе операции.

Крайне слабо была организована работа по своевременному доведению до подчиненных звеньев управления сведений о противнике. «Армия вводилась в бой, а мы слабо знали обстановку, которая была на этом участке крайне сложной и напряженной, – вспоминал А.С. Жадов. – Информация штаба армии о действиях противника и своих войсках фронтовым командованием была нерегулярной. <…> Такая информация была жизненно необходимой, так как враг рвался еще вперед» ⁹². Ему вторит П.А. Ротмистров: «В такой сложной обстановке, не имея полных данных о группировке противостоящего противника и его намерениях, утром 12 июля войска Воронежского фронта начали свой контрудар» ⁹³.