Прохождение Немезиды (илл. Г. Калиновского) (сборник)
Шрифт:
— Но ведь там охрана.
— А кто в охране? Толстый Дик? Мы уговорим его.
— Но имейте в виду, ребята, там штук сорок и все они тяжелые. Здесь пятерых мало, мы провозимся всю ночь.
— Ну вот, я говорил, что надо поднимать народ.
В матросском кубрике было душно и тесно. Матросы спали на койках в два этажа. Пахло мокрой обувью, потной одеждой, крепким табаком. В углу под тусклой лампочкой четверо играли в карты, рядом благообразный старик с очками на носу целился ниткой в игольное ушко. Остальные спали, разметавшись
Джо и негр сразу стали к дверям, остальные принялись расталкивать спящих. Зевая, потягиваясь, выворачивая лопатки, матросы начали подыматься. Я смотрел на эту сцену и почему-то мне казалось, что я уже видел это где-то. И вдруг вспомнил: да ведь это же ночлежка!
Не знаю почему, но это воспоминание помогло мне порвать паутину недоверия. Я почувствовал себя на привычном месте. Я снова был безработный инженер, который приплелся на дно одолжить десять центов у товарищей по несчастью. И я сразу нашел тот дружеский тон, который не мог найти в разговоре с Джо и Вилкинсом.
— Вот какая вышла история, ребята…
Меня слушали со вниманием и отлично понимали, даже когда я говорил о технических подробностях. Изредка меня прерывали репликами, задавали вопросы.
— Значит, вроде атомной бомбы навыворот, — заметил старик с иголкой. Для чего же ты ее, парень, выдумал?
Я объяснил, и разъяснения мои не вызвали никакого сомнения.
— Все они такие, за доллар задушат и отравят. Чужими руками, конечно, чтобы своих не пачкать. Понадейся на Чилла — с него станется, откликнулись матросы.
Только под самый конец рассказа произошла заминка. Какой-то парень, сидевший с картами в руках, встал и, лениво потянувшись, направился к выходу.
Джо преградил ему дорогу.
— Куда?
— Тебе какое дело? Покурить, — огрызнулся парень.
Джо возвысил голос:
— У нас не вагон для некурящих. Сядь на место, Майк.
— Фискалить хочет, — крикнул кто-то.
Майк с бегающими глазами сел у входа и демонстративно закурил. Когда я кончил свой рассказ, заговорили все сразу.
— Что выдумал: холодная война! Самого бы заморозить.
— Доллары, доллары! Подавились бы они долларами. А бомбы эти на дно… пусть акулы воюют.
Вилкинс сразу подхватил инициативу.
— Мы понимаем, что означают эти бомбы. Сегодня их испытывают в колониях, завтра они летят на нашу голову. Надо уничтожить их. Выбросить за борт. Мы знаем, где они хранятся. А семейные пусть посидят в кубрике.
— Почему семейным сидеть?! Разве семейные за войну?
— У меня искалечили сына в Корее. Парню 21 год и потерял две руки.
— У меня у самого пуля под ребром. Еще с той войны.
— Довольно грабить людей… К чорту бомбы!!!
Вилкинс оказался превосходным командиром. Расторопные матросы мгновенно заняли все входы
— Да я не против, — стонал Дик, — но меня же выгонят. Ребята, прошу вас, пырните меня потихоньку. Пусть видят, что я оказал сопротивление.
Матросы смеялись.
— Тебя не проткнешь, Дик, одно сало.
— Ну, хоть кляп, ребята. Заткните мне рот кляпом. Ведь я же могу звать на помощь.
А между тем Джо, волнуясь, гремел ключами. Подобранный ключ требовал особого подхода. Нужно было приподнять дверь, надавить плечом и неожиданно дернуть. Джо торопился, и процедура не получалась у него.
— Джо, скорей! Мы теряем время.
— Может быть, ломом лучше?
Но в этот момент Джо особенно удачно приподнял, нажал и дернул, и дверь, обитая цинком, открылась Да, это были они — мои взбунтовавшееся питомцы. Я узнал острые крылышки стабилизаторов, черные кольца лластмассовой изоляции, стекла и кнопки автоматических приборов. Я невольно залюбовался ими. Ведь это был мой труд — целых полтора года труда. Обидно было все-таки, выбрасывать за борт полтора года.
— Проворнее, ребята, проворнее! — И вот расторопные матросы, подхватив пятидесятикилограммовые бомбы, гуськом бегут по коридору.
— Послушайте, мистер (Вилкинс упорно величает меня мистером). Как их? Прямо за борт?
— Нет, нет, подождите. — Я пытаюсь сообразить, где предохранитель. При заводском изготовлении без меня внесли кое-какие переделки. Принцип тот же, но я не знаю, какие рычажки для чего.
Надо бы крикнуть, чтобы меня подождали, но кричать нельзя. Задыхаясь, бегу по коридору. Навстречу, выпучив глаза, топочет седоусый старик.
— Где Вилкинс? Майк удрал через окно. Мы гнались за ним до каюты босса.
— Ах, вот как, Чилл уже предупрежден. Скорее, ребята!
— Что здесь происходит? Стой! Кто разрешил?
Я не сразу узнаю голос Чилла. Я никогда не слышал, чтобы он кричал так яростно и визгливо. Обычно за него надрывался Фредди.
— Кто? — отвечаю я, задирая голову. — Я разрешил. Это мои аппараты, мои сооственные…
— Стреляйте в него, — кричит Чилл своим телохранителям. — Стреляйте в Джонсона!
Что-то щелкает у меня над ухом. Звук похож на свист пастушеского кнута. Я знаю — это пуля. Инстинктивно бросаюсь назад в коридор, где толпятся матросы с бомбами в руках.
— Неужели все потеряно? — мелькает у меня. И в следующую секунду, выхватив ближайший "электромороз", я выскакиваю на открытое пространство.
— Эй, вы, револьверщики, — кричу я, прижимая аппарат к груди. — У меня в руках атомная бомба (мне некогда объяснять, в чем сходство и разница). Стреляйте, попробуйте! Я уничтожу пароход и вас вместе с ним.