Прохождение Немезиды (илл. Г. Калиновского) (сборник)
Шрифт:
Трегубов с удивлением глядел на грузного волшебника.
— Анатолия Борисовича надо ввести в курс дела, — мягко сказал Хоменко, — он будет у нас главным астрономом.
Лобанов чуть-чуть шевельнул губами. Казалось, тяжеловесные усы мешают ему открывать рот.
— Лед, — вымолвил он, — соединение кислорода с водородом. Водород — горючее. Всякое вещество — горючее, по Эйнштейну. Важен запал, зажигание. Уран взрывается сам собой, тяжелый водород зажигают ураном. Мы нашли запал для льда — антилед. Реакция сложная. Там и мезоны, и мезонные атомы, и тяжелый водород, и опять мезоны — сами еще не разобрались. В общем, цепная реакция от полюса до экватора.
— А управлять реакцией сможете?
— Могли до сих пор.
— Надо посчитать.
— Считайте. Для того вас пригласили…
8
Почти полгода — с декабря до мая — исподволь готовился удар по Немезиде.
Ракету строить не понадобилось. Можно было использовать любой из межпланетных кораблей, летавших на Луну. И в распоряжение Лобанова был предоставлен последний, самый грузоподъемный — «Луна-14».
Межпланетный вокзал — стартовая установка для отправки лунных ракет — находился, как известно, на Кавказе. В любой момент оттуда могла вылететь ракета и на Немезиду.
Следовало накопить заряд антильда. Антилед — вещество навыворот, с отрицательными ядрами и положительной оболочкой — по виду ничем не отличается от обычного льда, но взрывается при малейшем соприкосновении со льдом, с водой, с воздухом, с любым веществом. Изготовлять его трудно и опасно, еще труднее сохранить. Лобанов держал антилед в специальных пустотных сосудах, где могучие электростатические силы удерживали его на весу, на расстоянии от стенок.
Потребовалось также подготовить обычные межпланетные расчеты: уточнить трассу ракеты, подсчитать влияние Земли, Луны, Солнца, планет, Немезиды, выбрать сроки и систему управления на все варианты прохождения. Работа эта была проделана заблаговременно, и, когда выяснилось, что Немезида пройдет на расстоянии девятисот тысяч километров, Лобанову нужно было только открыть шкаф и вынуть папку с готовым вариантом № 93-А.
Папка эта и была представлена на историческое совещание 23 мая, где обсуждалась судьба двух планет.
Корреспонденты сохранили для нас все подробности этого совещания. Оно состоялось в кабинете Хоменко Вечер был душный (иностранцы удивлялись, что в России так жарко), пришлось открывать окна. На одном из подоконников сидел Лобанов, поглаживая усы. Хоменко с указкой расхаживал возле схемы, где черной линией была изображена орбита Земли, красной — орбита Немезиды, пунктиром — новая орбита после взрыва. В креслах сидели гости: голландец Ван-Бартельс, нигериец Нкрумба, Мухаммед Али из Восточного Пакистана и Росарес — чилиец. Анатолий Борисович скромно стоял сзади.
Начал Хоменко.
— Согласно уточненным данным, — сказал он, — вечером 3 июня Немезида пройдет на расстоянии девятисот тысяч километров от Земли и вызовет опустошительные приливы, раз в десять больше нормальных. Я могу зачитать подробный список городов, которые будут затоплены и частично разрушены, когда волны невиданной высоты обрушатся на берега. Наша страна находится в сравнительно благоприятных условиях. У нас пострадает Архангельск, порты Дальнего Востока. Но Ленинград, побережье Черного и Каспийского морей в полной безопасности. Иное дело на берегах океана. В Ла-Манше пройдет волна высотой с двадцатиэтажный дом. В Лондоне, Ливерпуле, Гамбурге будет чудовищное наводнение. Под водой окажется Голландия, половина Ирландии, Северная Франция… Список этот можно продолжать до бесконечности. И, хотя волна вскоре схлынет, разрушения будут неимоверны. Миллионы людей
— Это в наших руках, — отозвался Лобанов.
— По расчетам товарища Лобанова, — продолжал Хоменко, обращаясь к гостям, — атомный пожар во льдах Немезиды, который мы можем зажечь, толкнет ее на север со скоростью около двадцати километров в секунду. Значит, чтобы отвести Немезиду на безопасное расстояние, нам надо ударить заблаговременно — часов за восемь.
— И это в наших силах, — вставил Лобанов.
— Но скорость Немезиды велика. За восемь часов до прохождения она будет на расстоянии девяти миллионов километров от нас. Наша межпланетная ракета не так быстроходна, как Немезида. Чтобы поспеть к месту встречи, она должна вылететь завтра же. Старт подготовлен. Мы хотели бы слышать ваше мнение: надо ли ударить?
— Безусловно! — сказал голландец.
— Мы надеемся только на вас, — добавил пакистанец. — Мы не успеем построить дамбы в дельте Инда.
Чили и Нигерия тоже проголосовали за огонь.
И тогда Хоменко спросил неожиданно:
— А вы уверены, что мы имеем право?
Остальные глядели на него с недоумением.
— Вы уверены, что там нет жизни?
— Минус двести градусов — и жизнь! Вы всерьез спрашиваете? — воскликнул негр.
— Какая же? В лучшем случае бактерии в подтаявшем льде, — отозвался голландец.
Хоменко раза два прошелся по кабинету.
— Хорошо, — сказал он. — Я доложу ваше мнение правительству. Колебаться не приходится. Бактерии не стоят Голландии. Ракету надо отправить. А там будет видно.
9
На следующий день ракета с грузом антильда стартовала на Кавказском межпланетном вокзале.
Иностранные гости провожали ее. Для этого им не понадобилось выезжать на юг. Достаточно было подняться на лифте на пятисотметровую башню нового телевизионного центра.
У подножия башни они вошли в закрытый лифт, кабина вздрогнула, глухо загудел мотор… и за минуту электрический джинн перенес их в заоблачный мир с белыми, тугими, словно подушки, облаками. Подернутые дымкой кубики в просветах между облаками — вот все, что осталось от Москвы.
Затем открылась дверь — и новое волшебство: гости оказались в кабине ракеты. Два круглых светящихся окна смотрели из нее: на переднем виднелось звездное небо, на заднем — морщины, усеянные белыми пятнами, — так выглядели Кавказские горы и тучи с высоты тысячи километров.
Комната на башне была специально оборудована для наблюдения ракет-автоматов. На этих ракетах не было людей — человеческие глаза заменяли телепередатчики. Один из них передавал изображение на передний экран, другой — на задний. И наблюдателям казалось, что они сидят в ракете — могут смотреть вперед, могут оглянуться назад, на Землю.
Кабина с экранами давно стала вторым кабинетом Хоменко. Не выходя из нее, он совершил немало замечательных путешествий. Не раз он смотрел на земной шар с высоты тысячи, десяти тысяч и ста тысяч километров. Видел, как лик Луны с глазами, ртом и темной щекой превращается в чужой мир, изрытый кольцеобразными горами, видел, как Луна поворачивается на экране, показывая людям свой затылок. И позже, когда в подлинной ракете Хоменко летал на Луну, ему все казалось, что он уже побывал там: столько раз разглядывал он каждую гору, так примелькались ему лунные виды.