Проигравшему - смерть (авторский сборник)

Кварри Ник

Затем секунд на пять наступила тишина. Из темного переулка, сжимая обрезанную двустволку, вышел Мюррей Джекобс. Водитель стонал, навалившись на руль. Двое мужчин на заднем сидении не подавали признаков жизни. Джекобс распахнул заднюю дверцу.

Из нее вывалился телохранитель Фондетты. Фондетта сложился вдвое между сиденьями. Джекобс не стал тратить время на проверку у него признаков жизни. Для полной уверенности он приложил обрез к затылку и нажал курок.

От отдачи Джекобс

отшатнулся на шаг. Не бросив даже взгляда на труп, быстро пошел в сторону ожидавшего его желтого «седана» и сел в него рядом с Хаймом. Как только захлопнулась дверца, машина рванула.

Когда полиция прибыла на место происшествия, «седан» был уже в реке, а Хайм, Джекобс и Джо Раппопорт направлялись в одну из забегаловок Джекобса, чтобы присоединиться к компании приятелей, которые поклянутся, что они не сходили с места весь этот вечер.

Было четыре утра. Прошло два дня, как уехал Руссо, и 24 часа с тех пор, как Паоло поднялся с постели и попробовал размять ноги. Он приободрился и потратил много времени, рассматривая апартаменты. После этого он слегка вздремнул. Теперь было четыре утра, а он слонялся от стены к стене в гостиной Руссо, дикий и беспокойный.

На диване, куда он перебрался из спальни, были подушки и простыни. Но их вид еще больше беспокоил его. Только обещание, данное Руссо, удерживало его здесь. За стенами кипит жизнь, и только там он сможет познать свой дальнейший путь.

Фондетта убит. Может быть. Линчем, а может быть, нет. Стычка на улице между людьми Фондетты и людьми Линча, один отправлен в больницу. Все, что случилось, вынашивалось здесь. Паоло это чувствовал. А он был заперт в квартире Руссо, словно заточенный в клетку дикий зверь.

Он метался по квартире, хотя нога еще болела и он хромал. Время от времени он пропускал глоток виски. Это в нем было новым. Раньше он редко употреблял крепкие напитки.

К четырем утра Паоло прикончил полбутылки. Он не опьянел: единственным эффектом было какое-то томление в груди, стремление что-то сделать. Он мог твердо сказать, что ему нужно сделать. Его цель существовала, и его было не остановить.

Паоло залез в бар, чтобы еще выпить, когда вошла Тори, закрывшая на ночь входную дверь в забегаловку. Она взглянула на него, и он заметил усталые тени у нее под глазами.

– Почему ты еще на ногах?

– Потому что не хочу спать, – огрызнулся он и быстро отвернулся от нее. Ее присутствие возбуждало его, что было очень приятно, и, как только он убедился в этом, он стал избегать смотреть на нее.

– Рада видеть тебя в прекрасном расположении духа, – протянула она и сбросила туфли. Это сразу сделало ее маленькой по сравнению с ним.

– Где

этот чертов Дом? – прорычал он.

Тори вздрогнула.

– Не беспокойся, он вернется.

– Не сомневаюсь. Но когда?

Она задумчиво посмотрела на него.

– Да, действительно хорошее расположение духа. – И вышла в спальню, не закрывая дверь.

Паоло налил полстакана виски и отошел с ним к окну. Он стоял и вглядывался в ночь, когда вернулась Тори. Паоло повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и увидел, что она переоделась в черную шелковую пижаму, глянцево блестевшую в тех местах, где были выпуклости ее аппетитной фигурки. Он снова вернулся к столу и сделал глоток.

За его спиной Тори плеснула себе коньяку и села на диван, служивший Паоло кроватью. Она смаковала коньяк и изучающе смотрела на его широкую спину.

– Ради Бога, Паоло, сядь и отдохни.

– Не нужен мне отдых. Я должен выбраться отсюда к черту.

– Куда?

Он продолжал смотреть в окно, не отвечая, так как ответа у него не было. Она некоторое время помолчала. Когда она заговорила снова, в ее голосе слышалась печальная мягкость:

– Расскажи мне о своей жене и детях.

Он напрягся.

– Нечего об этом рассказывать.

– Уверена, что есть. И многое. Ты должен перед кем-то выговориться. Пусть это будет передо мной.

Он повернулся и посмотрел на нее. Лицо у нее было мягким, а в глазах светилась какая-то мудрость, и ему стало не по себе. И еще невозможно было отвести глаз от ее грудей, вздымающихся от дыхания.

– Одень что-нибудь еще, – проворчал он, – халат, что ли.

Она без улыбки внимательно смотрела на него.

– Раньше тебя это не волновало.

– Тогда я был слишком слаб, чтобы замечать. Одень что-нибудь.

– О'кей, – она встала и, без улыбки, стала расстегивать пуговицы.

– Не делай этого, – проскрежетал Паоло.

Ее пальцы застыли у последней пуговицы, глаза впились ему в лицо, очень большие и очень ясные.

– Ты как замороженная глыба льда. – Голос ее был низким. – Если кто-нибудь тебя не растопит, ты рискуешь заболеть.

– Но ты ведь для Руссо.

Она слегка кивнула.

– Конечно. И я люблю его. Но я ничего не отниму от него, если дам тебе то, в чем ты нуждаешься. А ты нуждаешься в этом и очень сильно.

Она сбросила куртку на ковер. Паоло смотрел на нее.

– Нет.

Она подошла к нему и прильнула упругими грудями к его груди. Он сильно оттолкнул ее. Она отлетела к столу и упала на пол.

– Извини, – жестко сказал он. Лицо его окаменело.

Она смотрела на него, шумно дыша открытым ртом.