Проигравшие
Шрифт:
— Скарлетт, — слышит она голос и оборачивается, увидев Мишель.
Крепко прижимаясь к ней, она тихо хнычет, потому что это все, на что остались силы.
— Что с ним? С ним все будет в порядке? — осыпает она мать Джастина вопросами.
— Мне, как и тебе, еще ничего не известно, — качает головой Мишель.
Под её глазами заметные синяки, будто она не спала несколько ночей. Совсем исхудавшее бледное лицо и уставший вид.
— Ты мне можешь сказать, что произошло?
— Я разговаривала по телефону, и услышала крики, —
— Нет, нет, нет, — качает головой Мишель. — Он сильный. Он справится, — она обняла лицо Скарлетт ладонями, глядя в голубые припухшие глаза.
— Хорошо, — кивает Скарлетт.
Она могла верить Мишель. Мать Джастина бы никогда не обманула Скарлетт, чтобы утешить. Она верила в своего единственного сына, и до семи утра ни разу не сомкнула глаз. Лишь иногда переводила взгляд с двери на Скарлетт, глядя на её уставший вид и глаза, которые полны ожиданием.
Она была готова просидеть здесь неделю, или год, лишь бы он сам вышел из этой палаты и сказал, что все будет хорошо.
— Миссис, — начал доктор, появившейся в пустом коридоре.
— Мисс, — поправила его Мишель.
— Давление вашего сына нормализовалось, так что вы можете пройти в палату, — улыбнулся доктор, и перевел взгляд на поднимающеюся Скарлетт. — А вас, мисс, я прошу вернуться в учебное заведение.
— Что? — в напоминании выпалила Скарлетт.
— К сожалению, туда можно только самым близким, — пояснил он.
— Я ему близка! — вскрикнула она.
— Т-с-с-с, — прошипела Мишель, подойдя к Белль. — Возьми мои ключи от машины и езжай домой. Ты должна отдохнуть, а завтра мы съездим к нему вместе.
— Но я ведь…
— Это единственное, что я могу тебе предложить.
Скарлетт поджала губы, и, опустив голову, медленными шагами направилась к лифту. Всего день. Один чертов день, и она увидит его. Она чувствовала себя как никогда паршиво. Будто бы её закинули в рот, разжевали и выплюнули. Ноги ватные, голова почти ничего не соображает. Будто бы все это случилось не с ней. Не с Джастином. Её снова подташнивает от запаха лекарств. Воздух становится невыносимо тяжелым. «Только бы в обморок не упасть», — тихо произносит она несколько раз, пока лифт не открывается на стоянке. Вокруг тишина. Белль быстро находит машину, по дороге снимая туфли, от которых уже болят ноги. Кто-то звонит на её телефон, но она не берет трубку. Руки трясутся, а с глаз вновь плывут слезы.
— Нужно взять себя в руки, — тихо шепчет она и резко останавливается мимо маленького магазина.
Что там можно купить? Мыло и веревку? На лице Белль вымученная улыбка, а рука тянется открыть дверь. Асфальт непривычно холодный, ведь она забыла надеть туфли. Зайдя в магазин, она прямиком направляется в отдел со спиртным. Хватает бутылку и, идя к кассе, убеждается, что это текила. Парень лет двадцати трех быстро рассчитывает её, на секунду взглянув в голубые заплаканные глаза. Он
Белль садится за руль, открывая бутылку и принимается пить. Алкоголь обжигает горло, заставив глаза заслезиться. Она жмет на газ, в надежде полагаясь на то, что совсем скоро она забудется. Хотя бы на пару часов, сможет забыть, почему взяла бутылку с алкоголем впервые в жизни. Невидимая пелена укрывает её сознание. Убаюкивает, укладывая на мягкое шелковое одеяло. Длинные полосы становятся все реже, и она рада, что оказалась дома до того, как отключилась за рулем. В правом боку неприятно покалывает, будто печень сопротивляется с тем что приняла Скарлетт.
— Скарлетт? Скарлетт? — зовет мама.
Девушка падает на колени перед матерью, чувствуя острую боль в животе. Голова вновь кружится, сопровождаясь болью. Этого не может быть из-за алкоголя. Правда ведь? Неужели, все нервы?
— Скарлетт, милая, что с тобой? — вновь голос мамы.
— Мне больно, — хнычет Белль. — Мне очень больно.
— Господи, Брэм, вызывай скорую, — нервно проговаривает Анабелла, помогая дочери подняться на ноги. — Ты что, пила?
— Я совсем немного, — оправдывается Скарлетт, чувствуя, что протрезвела за несколько секунд.
Ей становится страшно от того, что она чувствует. На заднем плане голос отца. Он груб и холоден.
— Где болит? — спрашивает мать.
Скарлетт берет ладошку матери, прикладывая к своему животу, и закрывает глаза, чувствуя, как теряет сознание. Свет солнца беспомощно мелькает перед её глазами, и последнее, что она слышала, это крик своей матери.
— Неси её в машину, а я возьму вещи.
И тишина. Она согревает, и на некоторое время Скарлетт забывает, что её так сильно беспокоило последние две с половиной недели. Она видит его карие глаза, длинные ресницы и робкую улыбку. Здесь так хорошо и уютно. И снова тишина.
Белль открывает глаза, глядя в окно, откуда толстыми лучами светит солнце, пытаясь пробраться через жалюзи. Оглядывается по сторонам, понимая, что в этой палате она одна и не в качестве посетителя, а в качестве жертвы или пострадавшего. Пытается подняться, но мгновенная слабость приковывает обратно к кровати. Дверь в палату открывается, и Скарлетт задерживает взгляд на взрослом мужчине с папкой в руках.
— Я рад, что вы уже пришли в себя, мисс Белль, — улыбается он. — Я доктор Эмерсон.
— Что случилось? — шепчет Скарлетт, озадаченно смотря в серые глаза доктора.
— Вас привезли в больницу по острой боли, — поясняет он, присаживаясь рядом. — Как ваше самочувствие сейчас?
— Кажется, хорошо, — хмурится Скарлетт. — Острая боль? — переспрашивает Белль. — Я что-то сломала? У меня был болевой шок?
Эмерсон лишь усмехается её словам и берет её ладошку в свою теплую руку.
— Нет, мисс Белль. Вы всего лишь беременны.
— Что за черт? — выпаливает Скарлетт. — Это шутка?