Проигравший
Шрифт:
– Где ты, дорогой друг? Вот и отлично! Там пока и сиди. Нет, на службу спешить не стоит. Как называется кафе? Можешь чего-нибудь мне пока заказать, я сейчас подъеду.
Барменша убрала со стола грязную посуду и тут же принялась выставлять еще какие-то салаты. Когда она ушла, Стогов все-таки поинтересовался у капитана:
– У тебя сегодня день рождения? Или, может, майор вручил тебе орден за заслуги перед ним лично?
– Нет. День рождения у меня весной.
– Тогда по какому поводу вечеринка?
– Не обращай
– Как зовут Деда Мороза?
– Давай называть его Хобот. По-моему, отличное имя.
– Тогда за Хобота?
– До дна!
Они выпили и одновременно потянулись за сигаретами. Их столик располагался у самого окна, и иногда казалось, что бьющиеся в стекло капли все-таки забрызгают стоящие на столике пустые бокалы. Часы показывали 13–37. Бокалов успело скопиться довольно много. Некоторое время перед витриной стоял странный парень в бесформенной мешковатой куртке, но, постояв некоторое время, ушел и он.
Стогов проводил парня глазами. Ему показалось, что где-то он его уже видел, но думать на эту тему долго ему совершенно не хотелось.
– Ты никогда не хотел уехать в Бразилию?
– Зачем? Чего бы я там делал?
– В Бразилии тепло… Наверное…
– Знаешь, последнее время я часто думаю о смерти. О том, что другие люди станут жить дальше, а мое мертвое тело скоро закопают в землю.
– И что?
– Да, в общем-то, ничего. Просто хочется, чтобы земля, в которую его закопают, находилась бы где-нибудь тут.
– Если ты будешь мертвый, какая тебе разница?
– Ты прав. Разницы никакой. Давай за это и выпьем. А к чему ты вообще об этом спросил?
Осипов только пожал плечами. Они помолчали.
– Как твои поиски библиотеки Ивана Грозного?
– Движутся потихоньку.
– Когда в следующий раз пойдешь рушить башни Кремля?
– Тебе вправду это интересно?
– Ну, нужно же нам о чем-то разговаривать. Разговоры по душам сближают… и вообще. Почему не поговорить об Иване Грозном?
– Надоело мне про него разговаривать. И думать, и разговаривать – все надоело. Давным-давно надоело. А работать в вашем отделе надоело, кстати, особенно.
– Ты, наверное, в детстве мечтал стать археологом?
– Не-а. В детстве я мечтал стать писателем.
– Ух ты! И про что бы ты писал?
– Я бы писал какие-нибудь странные истории. Обо всем, что вижу вокруг.
– Фантастику?
– Нет. Не фантастику, просто истории. Типа того, что жил-был на свете паренек. Скажем, частный детектив. И вот он узнает, что накануне распада СССР, когда все уже трещало по швам и казалось, что коммунистический режим не спасти, люди из высоких кабинетов приняли единственно верное решение. Они решили клонировать Ленина. Чтобы он возглавил народ и спас бы ситуацию. Ну, ты понимаешь: клеточный материал для такой операции имеется, почему не попробовать?
– Ну да. Ничего заход. И что дальше?
– И вот этот частный детектив роет носом землю, опрашивает свидетелей, собирает улики. И выясняет, что проект-то был реализован на самом деле. Что Ильича
– И чем бы там у тебя все кончилось?
– А в конце парень бы узнал, что клон – это он и есть. Что он – не сын мамы с папой, а гомункулус из пробирки. Смотрит на себя в зеркало и видит мутанта, выращенного неизвестно кем, с неизвестно какими целями.
Капитан залпом допил свой бокал и внимательно посмотрел на Стогова.
– Скажи, а ты только пьешь? Или еще что-нибудь? Обещаю: майор ни о чем не узнает.
Стогов только усмехнулся. Вышло это у него совсем не весело.
– Тебе смешно. А я таким вот мутантом ощущаю себя всю жизнь. Я, блин, вообще не такой, как остальные. Не в смысле лучше, а наоборот. Я словно бы и есть этот гомункулус, понимаешь? Все хотят простых, понятных вещей. А я черт знает чего. Позавчера я слышал, как наш майор разговаривал с кем-то по телефону. Говорил, что отлично провел выходные: сослуживец пригласил его на шашлычки и там наш шеф накушался так, что вечером аж два раза в туалет сходил, – и все по делу.
– Неужели, правда, так сказал?
– Ты думаешь, это я к тому, что он – приземленная скотина? Черта с два! Я все на свете отдал бы за то, чтобы тоже стать таким. Простым и незамысловатым. Чтобы радоваться тому, что способен сперва кушать, а потом какать. Но я не могу. Я другой. Я хочу чего-то такого, чего, блин, и в мире-то нет… понимаешь?
– Если честно, не очень. Но если выпью еще немножечко, то, наверное, пойму. Тебе заказать?
– Закажи. Сто пятьдесят того же самого.
Он аккуратно приоткрыл дверь чердака и протиснулся внутрь. На чердаке было темно и воздух пах пылью. В крышу стучали капли, а где-то далеко можно было расслышать шум улиц.
Он плотно прикрыл за собой дверь, снял рюкзак, разложил перед собой все необходимое. Быстро, почти не глядя, собрал винтовку. Поплотнее прикрутил крепеж под стволом, аккуратно загнал в ствол первый патрон. Машинально кинул взгляд под ноги: ничего не уронил?
Накануне он уже влезал на этот чердак и осматривал место. Через слуховое окно открывался отличный вид на нужное ему кафе. Теперь он не торопясь приоткрыл одну из прикрывавших окно ставен и выглянул наружу.
Потом вынул из кармана небольшую рацию, включил ее и почти шепотом произнес:
– Я на месте. Вижу объект.
После чего, не выключая рацию, убрал ее в карман куртки.
– Может, дойдем до отдела?
– Знаешь, мне кажется, сегодня на службу тебе лучше не ходить.
– Почему это?
– Ну, ты немного выпил, и вообще.
– В таком немного выпитом состоянии я отлично хожу на службу уже несколько месяцев подряд.
– А сегодня лучше не надо. Давай лучше поговорим про Бразилию.