Проиграй со мной
Шрифт:
— …ты воплотишь в реальность свои самые смелые фантазии и получишь несказанное удовольствие?
Он меня этим бы не напугал. Но его взгляд потемнел.
— Мне кажется, что ты действительно только этого и ждала, — хрипло произнёс он, наклонившись к моему уху. — Признайся, ты ведь не просто так всё это время мне досаждала?
Ну, конечно, не просто так. Я похожа на сумасшедшую разве? У меня была веская причина. Не надо было ему тогда заходить в тот магазин. Не надо было меня задевать. И уж тем более, уводить из под носа желанную покупку.
Этого
Вслух, правда, ничего подобного произносить не стала, потому что всё это уже в прошлом. Потому что теперь я познала его «наказания». И мне они очень даже нравились.
Даже сейчас во всем теле чувствовала приятное покалывание от одних лишь воспоминаний. Я приоткрыла губы, заметив, что Фараон к ним приближается, и рвано выдохнула, не в силах сдержаться. Да вот только сам Макс меня обломал. Отстранился и произнёс:
— Боюсь, удовольствия в этом случае придётся прекращать. Твои. Мне будет жаль с тобой прощаться, Кэт. Потому что…
Звонок мобильного не дал завершить ему фразу. Я и телефон не сразу услышала — слишком громко билось сердце, оглушая своим безумным ритмом. Что он только что сказал? Как это прекращать?
Макс взглянул на экран и трубку не взял. Просто отключил звук. Однако фразу продолжать не стал. Поднялся с места и внезапно подошел к стене, где висела скрипка.
— Ты играешь? — кивком головы указал он на инструмент.
— Я — нет. Но если ты хочешь, можешь сам. Ты же говорил, что умеешь.
Пожала плечами и подошла тоже.
— Я?
Теперь просто кивнула. Ну не я же.
Вот вообще Макса со скрипкой не представляла, и было даже забавно увидеть его с инструментом в руках. А если он меня сейчас ещё и удивит великолепной игрой, точно с ума сойду от восторга. Да и соседям радость. Не каждый день на скрипке тут играют. Пусть просвещаются.
Макс осторожно снял скрипку со стены. При этом он выглядел немного растерянным, что я засомневалась, решится ли. Но вскоре он уже уверено что-то крутил на инструменте, настраивая звук. Даже присела в кресло, ожидая начала представления.
— Уверен, куколка. Такого ты ещё не слышала.
Макс вдруг приготовился, прислонил до упора скрипку к груди, прижался подбородком, занес над ней смычок, ещё раз бросил на меня взгляд, и я всецело погрузилась в состояние предвкушения. Улыбнулась, выпрямилась и даже подалась вперед, обозначая, что внимательно его слушаю.
И тогда он наконец, заиграл.
Нахмурив брови, он резкими движениями касался струн, срывая с них звуки. То увеличивал темп, то напротив, замедлял. Макс с видом зажимал пальцы у краев скрипки. А я всё сидела, не шелохнувшись, пока с лица медленно сползала глупая улыбка.
По телу даже дрожь пробежала. Внутри словно кто-то отчаянно выл. Тер пенопласт об асфальт. Вилкой по тарелке, твердым мелом по доске, ножом по стеклу. Жуть одним словом. Макс закончил свою игру также внезапно, как и начал. Отодвинул рывком скрипку и прищурился. Наверно, нужно
Но на юмор не тянуло.
— Как тебе? Понравилось? — подлил масла в огонь Фараон, усмехаясь.
Даже слов в ответ разумных не осталось.
Ну что ж. У меня для Макса плохие новости. Потому что играть на скрипке он совершенно не умеет. И он был прав. Такого исполнения я точно ещё не слышала.
Глава 14. Аниматор
Макс ждал ответа, а я мудрых мыслей, что же ему сказать, не задев мужского самолюбия. Вдруг он и впрямь считает себя виртуозным скрипачом. Да только Вивальди и Паганини бы в обморок упали от такого исполнения. И совсем не от счастья. Я и сама с трудом держалась.
— У меня даже слов нет, — в итоге выдавила из себя.
— Интересно, от чего конкретно, — снова ухмыльнулся Фараон. — Для тебя это будет новостью, но врать ты не особо умеешь.
Глаза я округлила. В смысле, не умею?
Макс вернул скрипку на место, подошел и наклонился, опираясь руками на подлокотники кресла, произнес:
— Я всё знаю.
Замер, разглядывая мои глаза, и хоть он молчал, по спине пробежал холод, он этим взглядом говорил куда больше, чем мог произнести. И подозреваю, его фраза совершенно не относилась к игре на скрипке. Ну, допустим, знает. Только вот что?
— Ты такой умный, — произнесла в ответ, вышло хрипло.
Я облизнула вмиг пересохшие губы, и Макс тут же перевел на них взгляд. А потом вдруг поцеловал, жадно, требовательно, притянул меня к себе, поднимая с кресла, и я безоговорочно подалась ему навстречу.
Сильнее вжималась в него, цепляясь за край пиджака, и почему-то в груди билось беспокойство. Мне так хорошо в его объятиях, тогда почему тревожно так становится? Это ведь не последний наш поцелуй. Не последний ведь?
Макс резко остановился. Уперся лбом в мой лоб и тяжело дыша, произнес:
— Мне пора. Завтра утром будь готова. Мои ребята заедут за тобой в десять.
— Зачем?
Взглянул в упор.
— Ты, кажется, хотела выяснить, кто меня… — Макс вздохнул. — Нас подставляет. И даже версию сегодня подкинула. Поучаствуешь в расследовании. Или ты против?
— У меня есть выбор?
— Нет.
Ясненько.
— Тогда я согласна.
— Вот и умница.
В прихожей Макс не притянул меня к себе, не пытался больше приблизиться, и я чувствовала себя совершенно неуютно. Обняла себя за плечи, а он лишь бросил на меня взгляд, кивнул и вышел.
Я так и осталась осталась с нарастающей внутри пустотой, пока что не находя явной причины, откуда возникло это беспокойство.
Теперь я бродила по квартире, пила кофе, стояла у окна, вглядываясь в зимнюю ночь, ветер утих, снег переливался в мерцании уличных фонарей, там, за окном, на удивление спокойно, но внутри меня нарастала тревога. И чем больше проходило времени, тем ярче осознавала — я заигралась.