Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера
Шрифт:
Лишь тогда гражданские инстанции сдались, и формальное их разрешение на смену фамилии было санкционировано сразу после этого — в январе уже 1877 года. Об этом имеются следующие сообщения, не вполне ясного происхождения: «брат Адольфа Гитлера Алоиз Гитлер[-младший] /…/ писал 10 апреля 1953 г. в письме к католическому священнику Браунау-на-Инне: «Я старший сын покойного чиновника таможенного управления Алоиза Гитлера, который родился вне брака 17 [356] .6.1837 г. в Штронесе (запись № 13) под именем Алоиза Шикльгрубера, а 6 января 1877 г. был усыновлен
356
Так в тексте; это, понятно, — ошибка или опечатка.
357
В. Мазер. Указ. сочин., с. 30.
Автор последнего сообщения получил его, возможно, в 1937 году также от Алоиза-младшего; при всей путаности и неточности формулировок, завершающая дата, 6 января 1877 года, вполне соответствует общему ходу событий 1876–1877 годов.
Алоиз-младший, еще не родившийся в те годы, видел, предположительно, во времена своего детства эту дату на каком-то из документов, позднее утраченном, среди бумаг своего отца. К этому эпизоду нам еще предстоит возвращаться.
На этом вполне можно было бы покончить с обсуждением вопроса о таинственном происхождении Алоиза Шикльгрубера-Гитлера: решение о признании отцовства Иоганна Хидлера представляется практически безукоризненно верным, хотя по-прежнему невозможно полностью исключить и отцовство его брата — Иоганна Непомука.
Совершенно понятны и причины, по которым Адольф Гитлер боялся (до определенного момента времени) не публичного внесения ясности в этот вопрос, а просто упоминания первоначальной фамилии своего родителя — и никакое возможное еврейское происхождение тут абсолютно не при чем.
Интересными остаются, однако, не мотивы всяческих инсинуаций на эту тему у журналистов двадцатых и тридцатых годов, а также и творчества всяких борзописцев определенного профиля в более поздние времена, [358] а побуждения сенсационного демарша Ганса Франка.
358
Типа книги Хеннеке Карделя: Кардель. Адольф Гитлер — основатель Израиля. М., 2004, с. 9–33.
К этому мы также вернемся позднее — рассматривая ситуацию, в которой находился сам Адольф Гитлер в 1930–1933 годах, и ее уже послевоенные последствия.
2.5. Гитлеры терпят крах.
До начала 1877 года Алоиз Гитлер должен был пребывать в страшном напряжении: затеянная им интрига по изменению фамилии долго не получала одобрения властей. Зато завершение этой эпопеи должно было повергнуть его в классическое эйфорическое состояние, типичное для членов данной фамилии на победных этапах.
Практически сразу после официального завершения этой процедуры Алоиз Гитлер порвал отношения с родственниками по фамилии Шикльгрубер. [359] Позднее «ни Алоиз, ни Адольф [это последнее, заметим, очень важно!] никогда не навещали бедную деревушку Штронес, где жила Мария Анна Шикльгрубер и где родился Алоиз, а постоянно [?] бывали только в Шпитале /…/. С тех пор как Алоиз взял себе
359
В. Мазер. Указ. сочин., с. 29, 40.
360
Там же, с. 58.
Это было по-человечески совершенно несправедливо по отношению к ничем перед ним не виновными людьми, большинство из которых, судя по всему, действительно обратилось во вполне заурядных крестьян. Но приходилось страховаться, демонстрируя свой отход от преступного семейства, почти заведомо переставшего быть таковым.
Неизвестно, насколько этот разрыв диктовался поведением властей, несомненно заинтересовавшихся столь необычной историей, но осторожность была соблюдена. С этих пор Шикльгруберы практически исчезли из жизни Алоиза и его еще не родившихся потомков: Адольф Гитлер тем более не был заинтересован демонстрировать родство со старой заслуженной разбойничьей семьей!
Завершение этой истории со сменой фамилии должно было продемонстрировать и всей прочей родне и посторонней публике ту степень благоволения, которое оказывалось Алоизу высшими влиятельнейшими инстанциями, санкционировавшими даже очевидное нарушение закона.
Особое впечатление это должно было произвести на Иоганна Непомука, окончательно уверившегося в том, что в лице Алоиза он имеет самого опасного противника за всю свою собственную жизнь, не только вознамерившегося разорить старого мафиози, но и действительно заполучившего для этого вполне реальные возможности.
Мы многое знаем об Иоганне Непомуке — и можем догадываться, как он должен был повести себя в сложившейся ситуации. Он все равно должен был стараться переиграть ее, а для этого ему необходимо было снова перехитрить Алоиза.
А вот тут-то и подошел 1879 год, когда снова обнаружилось отсутствие научно-безупречных методов идентификации отравлений мышьяком! И множество трупов, закопанных на кладбищах вокруг Шпиталя, переставало быть основным фактором, свидетельствующим против шпитальской мафии!
И эта информация о крахе метода профессора Зонненшайна вполне могла дойти до сведения и Алоиза, и Иоганна Непомука, вдохновив и того, и другого на новые попытки применения мышьяка — без опасения оказаться разоблаченными.
Решающим шагом для Иоганна Непомука вновь должно было стать уничтожение того разоблачительного досье, которое Алоиз должен был бы сохранять в качестве гарантии собственной жизни.
Можно было снова попытаться выяснить возможность выкрасть это досье, а можно было и постараться уговорить Алоиза в том, что теперь оно не имеет прежнего значения: родственники же полюбовно договорились обо всех спорных проблемах, так чего же точить ножи друг против друга?
Тем более, что это досье являлось теперь компроматом и против Алоиза: шантаж как специальный жанр преступлений имеет свои канонические правила.
В момент формирования компрометирующих данных их можно использовать и для начала шантажа, и для передачи сведений в официальные инстанции — что и является решающей угрозой, обеспечивающей успех шантажной операции. Со временем же, повторяем, значение этих материалов падает: их уже нельзя предавать гласности, поскольку само их наличие может свидетельствовать о том, что делу вовремя не был придан ход как раз потому, что все эти материалы и предназначались именно для шантажа, почему-либо не приведшему к прочному и окончательному успеху. Это-то и снижает эффект последующей возможной угрозы разоблачения, доводя его в некоторых практических ситуациях до полного нуля: шантажисту невозможно демонстрировать то, что он является именно шантажистом!