Происхождение мира. Naturalius dogmaticum
Шрифт:
Двадцать восьмого эпикурта (тридцать первого декабря) произошло нежданное, ужаснейшее по своему трагизму событие, всполошившее округу. Странный мужчина перерубил всю свою семью, в том числе и Мастридию, в то пору бывшей двенадцатилетним подростком. Общественность была шокирована, сочувствуя невинным детям и их матери и ненавидя до глубины души оказавшегося опасным преступником, больного «чудака», чьи выкрутасы теперь не казались такими забавными, как прежде.
Но тот как след простыл и теперь находился где-то на территории огромного по величине африканского материка.
Астерия
Астерия профессионально владела стрельбой из лука. Это была её стихия, её призвания. Она с ловкостью выполняла любые трюки, всегда метко, чётко попадая в цель.
В юности Астерия полюбила хилого тощего парня одного с ней возраста. Спустя три месяца, тринадцатого эйлерта (первого июля), они поженились.
За последующие семь лет у пары родилось четверо детей, четверо мальчиков. Младшего из них Астерия начала учить стрельбе, которую не забывала и которой занималась все эти годы. Однако, у юнца, пошедшего, как говорят, в отца, ничего не выходила. Астерию это крайне раздражало, но она старалась сдерживать свой растущий с каждым новым занятием гнев.
Однажды, во время обыкновенной тренировки, когда у сына Астерии ничего не получалось, женщина решила продемонстрировать мальчику мастер-класс:
– Встань вон туда, - новозеландка указала пальцем на пустую поляну с примятой на ней травой, - И положи себе на голову манго.
Малолетний стрелок исполнил приказ матери. Та выстрелила и тут же с испугом отшатнулась, бросив лук наземь. Если бы стрела пролетела на сантиметр выше, она бы не задела мальчика, однако всё вышло именно так, как обезумевшая от горя мать и представить и не могла.
После этого происшествия женщина замкнулась в себе и навсегда замолчала, кротко выполняя обязанности матери и жены. Больше она не притрагивалась к луку и стрелам, захоронив их на злосчастной поляне, послужившей местом смерти её старшего сына.
Астерия скончалась в тиши одиночества, так и не проронив ни слова, когда мужа её уже не было на свете, а трое сыновей жили отдельно, своими семьями.
Глафира Оманская
Глафира происходила из сполна обеспеченной семьи. Детство её было радостно и беззаботно в своей наивности и благополучии.
Двадцать четвёртого ламарта (девятого августа) девушка в возрасте тринадцати лет вышла замуж за сорокалетнего мужчину, знатного и более богатого, нежели родители Глафиры. Девушка была крайне опечалена такому повороту её судьбы. Она видела себя в роли жены, по крайней мере, пока. Её желанием было: «Чтобы детство не заканчивалось!», но родители нежного создания, маленькой женщины, приняли решение в пользу своего кошелька, а не счастья дочери.
Муж Глафиры оскорблял и унижал её, но всем было плевать, ведь «это их дело». Долгожданным наследником девушка супруга не одарила, а, когда тот скончался, устроила настоящий пир - лично для себя и служанки, которая видела все горести и печали хозяйки и искренно ликовала, разделяя теперь её радость.
Только
***
Женщины до конца дней не оставляли друг друга, довольствуясь собственным положением. Они вели затворническое бытие, лишь изредка и по необходимости принимая гостей.
Глафира умерла в возрасте двадцати восьми лет от неизвестной болезни. Её прислуга, удручённая и ощутившая вкус вынужденного уединения, словно она отныне сирота. Не выдержав груза нахлынувших эмоций, тридцатитрёхлетняя служанка, после недолгого нервозного рассматривая вида из окна, по обеим сторонам которого изящно свешивались волнистые травы, и следующей за тем панической атаки, выпрыгнула со второго этажа роскошной виллы, скончавшись от многочисленных переломов, полученных вследствие этого.
Одетта Палестинская
Одетта всю жизнь провела за ткацким станком.
Четвёртого кюривря (двенадцатого октября) она решила подшутить над подругой, также ткачихой. Она демонстративно уколола палец иголкой и сделала вид, будто упала в обморок. Внезапно девушка не на шутку перепугалась, подошла к Одетте, засуетилась и по итогу выбежала из мастерской, к врачу. Одетта «очнулась», весело посмеялась и пошла к перепуганной подружке, дабы объясниться.
Выйдя на улицу, Одетта обнаружила её достаточно оживлённой. Кучка людей рядом со зданием мастерской странно клубилась. Женщина средних лет, Одетта, подошла к толпе зевак. Она увидела свою мёртвую помощницу и закричала истерическим воплем.
– Бедная девушка…
– Я ничего не мог поделать: она выбежала прям на дорогу…
– Тьфу! Очередная дурочка!
– …вот, а кучер не успел затормозить…
– Ужас…
– Чего смотрите?
– Я видел, как она бежала…
Всё это твердилось и перебивало друг друга, то тут, то там доносясь с разных сторон.
Одетта приблизилась к эпицентру трагедии, а именно – к несчастной девушке, склонилась над ней и сквозь слёзы принялась молить о прощении:
– Прости меня, милая. Я не хотела… Я всего лишь пошутила. Я думала, ты поймёшь, но я же не знала… Дорогая, пожалуйста, не умирай. Ты всегда будешь моей любимой подругой. Золотце моё луноликое, пожалуйста, живи, - женщина принялась целовать мозолистые руки умершей, пальчик за пальчиком.
Толпа разошлась по своим делам, оставив «безумную» посреди опустошённой дороги.
***
Наутро Одетта проснулась вместе с трупом горячо любимой теперь более, чем прежде, подруги. Бодрая после крепкого сна женщина с новой силой заговорила с ней, не давая прохода повозкам и выслушивая множество бранных слов в свой адрес. Силком Одетту оттащили от девушки, которую унесли и похоронили её родственники.
Теперь бывшая ткачиха изо дня в день ходила на могилу барышни, в чьей смерти она себя винила.
***
Одетта прожила ещё два года. Случайные прохожие нашли её окоченевшей, обнимающей надгробие давно почившей подруги.