Происхождение миров

Лаберенн Поль

Конечное и неограниченное время

Если идея о вечном возврате является очень древней, то до некоторой степени аналогичная идея о конечном времени появилась на свет уже после возникновения теории относительности. Известно, что Эйнштейн подверг существовавшее до него в науке понятие времени весьма основательной критике. Однако эта критика касалась главным образом того, что может быть названо локальными свойствами времени, и во всех схемах, которыми Эйнштейн и его последователи пытались представить вселенную, время всегда рассматривалось как уходящее в бесконечность, даже в том случае, когда пространство предполагалось конечным и неограниченным.

Однако были и такие, которые хотели пойти еще дальше и похоронить сразу все проблемы, касающиеся «происхождения» или бесконечной эволюции вселенной, выдвинув положение о том, что время также

может быть конечным и неограниченным. Вполне возможно математически построить модели вселенной, обладающие подобными свойствами. Но эти модели чрезвычайно причудливы. В них можно рассматривать время точно так же, как и какое-либо измерение пространства, отсчитываемое как в одном, так и в противоположном направлении. Лишь несовершенство природы человека заставляет нас отсчитывать время в одном направлении, но если бы мы обладали более совершенными чувствами или по крайней мере способностью охватывать гораздо более продолжительные промежутки времени, что позволило бы следить за событиями до нашего рождения и после нашей смерти, мы снова встретили бы настоящую эпоху после несомненно чрезвычайно долгого, но конечного промежутка времени, [137] и за все это время мы не обнаружили бы ничего, соответствующего началу или концу. Прошедшее нам показалось бы эквивалентным будущему и очень далекое будущее стало бы фактически близким прошедшим и, наоборот, очень далекое прошлое стало бы близким будущим. Мы должны были бы, таким образом, принять, что будущее обусловливает прошлое точно так же, как прошедшее обусловливает, согласно существующему мнению, будущее. Мы имели бы, следовательно, пространство — время, конечное и неограниченное во всех своих четырех измерениях. Четвертое измерение — время — также не имело бы ни начала, ни конца. Вместе с тем эволюция вселенной, полностью «замкнутой» в самой себе, продолжалась бы лишь конечное время.

137

Теория вечного возврата приводит к тем же самым выводам, если рассматривать последовательные циклы.

Конечно, эта теория противоречит нашим наглядным представлениям о внешнем мире гораздо больше, чем первые релятивистские теории (этим объясняется тот факт, что Эйнштейн всегда отказывался ее принять), но ее возникновение было, по существу, вполне естественным. Некоторые сторонники идеи о конечной и неограниченной вселенной хотели осуществить с помощью этой теории последний синтез, снимающий, по их мнению, целый ряд противоречий между конечным и бесконечным. Но от окончательного вывода, к которому приходят эти необычайные спекуляции, веет наиболее ограниченным детерминизмом. Этот вывод принципиально антидиалектичен, поскольку совокупность явлений, протекающих в пространстве и во времени, рассматривается как нечто образующее замкнутый и потому целиком доступный определению «массив». Мы видим, таким образом, к каким противоречиям с реальной действительностью приводит в конце концов математический формализм, сторонники которого использовали открытия Эйнштейна, доведя их до крайних следствий.

Отметим, однако, что недавно французский физик Жан Тибо снова принялся за эту теорию конечного времени, исходя из работ о строении атома. Тибо попытался сначала обобщить отсутствие непрерывности, которое свойственно структуре энергии, представимой в форме квантов или фотонов. Он замечает, что атомы распределены в пространстве также не непрерывно, в том смысле, что от одного атома к другому можно перейти лишь «скачком», и под конец пишет по поводу времени следующее: [138]

138

J. Thibaud, Vie et transmutation des atomes, 1942, стр. 228–230.

«Я имею основания полагать, что в ходе отдельных явлений в мире атомов время изменяется также скачкообразно и что эволюция этого бесконечно малого мира во времени в такой же мере прерывается, как и пространственное распределение атомных частиц».

Говоря об эквивалентности прошедшего и будущего, он пишет далее:

«Закон симметрии времени выглядит вполне правдоподобным, поскольку возможно допустить, что цепь последовательных событий в материальной системе может быть описана как в одном, так и в другом направлении. Это нас приводит к предположению о том, что настоящее зависит от

будущего точно так же, как будущее зависит от настоящего.

Какое-либо состояние материального элемента (частицы или атома) уже предопределено всей совокупностью действий, которым этот элемент подвергается в ходе своей истории, как действиями имевшими место в прошлом, так и теми, которые будут иметь место в будущем…

Тогда цепь событий представляется нам во всей общности, без прошлого и без будущего, указывая нам на совокупность точечных сгущений материи вдоль оси времени».

Хотя Тибо начинает с критики времени в масштабах атома, он очень быстро приходит к обобщению гипотезы конечного времени на всю вселенную. Он пытается при этом на протяжении нескольких довольно непонятных строк показать, что эта теория не ведет обязательно к узкому детерминизму, что она оставляет немного места для «случая» и заключает:

«Случай играет теперь лишь роль особого нарушения того или иного события на протяжении большой эпохи, уже фиксированной на графике времени, некоторым подобием судьбы, которая связана лишь с геометрическим строением вселенной».

Такова, если говорить кратко, позиция Жана Тибо. Она основывается, если ее проанализировать, на факте, с которым хорошо знакомы все современные физики: явления в мире атомов выглядят существенно отличными от тех, которые происходят в масштабе человеческого восприятия. Как подчеркивал часто Поль Ланжевен, ученые все более и более отказываются от обычного понятия отдельного объекта в мире бесконечно малого. Вполне понятно, почему ученые приходят также к мысли об изменении понятия времени в этой области.

Следует, однако, признать, что аргументы Тибо в пользу прерывного и конечного времени слишком слабы. Правда, он выдвигает свой тезис с осторожностью, скорее как свое личное мнение, а не как достоверное научное положение. И он, конечно, впадает в преувеличение, отождествляя прерывное распределение атомов с некоторой существенной прерывностью пространства, откуда выводит также по аналогии с прерывностью энергии аргумент в пользу прерывного времени. Свойства материи действительно показывают, что между понятиями прерывности и непрерывности существует тесная связь. Но пространство мы все равно продолжаем рассматривать как непрерывное, что мы уже уточняли в связи с вопросом о вечном возврате. Что касается квантовой структуры самой лучистой энергии, то следует заметить, что если светящееся тело может излучать энергию лишь равными «квантами» (фотонами), то количество энергии, содержащееся в одном кванте, изменяется при переходе от одного излучения к другому (фотон красного света содержит меньше энергии, чем фотон фиолетового света) и может принимать бесконечное число значений, отличающихся сколь угодно мало друг от друга. Предыдущая критика относится главным образом к утверждению Тибо о прерывности времени. [139] Утверждение, высказываемое в приведенном выше тексте и относящееся к конечности времени и к эквивалентности между прошлым и будущим, представляется еще более произвольным.

139

В настоящее время гипотеза о квантовом (прерывном) строении пространства и времени в масштабах «элементарных» частиц высказывается многими физиками с целью устранить трудности, имеющиеся в современной квантовой теории. Однако эта гипотеза вовсе не связана с идеей о конечности времени и «вечном возврате». (Прим. ред.)

Фундаментальная проблема современной физики, а именно проблема об отношении между прерывностью и непрерывностью, в решение которой Тибо, по-видимому, намеревается внести свой вклад, едва ли будет разрешена скорее, если вместо исключительной непрерывности строения материи, которую принимали ранее, принять исключительную прерывность строения материи, что как будто делает Тибо. Здесь мы также неизбежно сталкиваемся с необходимостью глубокого диалектического подхода к данной проблеме.

Конечно, возможно, что тот синтез между свойствами непрерывности и свойствами прерывности материи, к которому, как можно вполне надеяться, мы когда-нибудь придем, принесет нам серьезные основания для нового пересмотра понятия времени. Это особенно относится к миру атома, но в высшей степени немыслимо, чтобы будущие открытия когда-нибудь привели к принятию для вселенной теории конечного времени, которая противоречит всем имеющимся у нас научным данным о диалектическом развитии явлений во времени.