Происки Судьбы: «Небезразличные»
Шрифт:
– Ну ладно, ладно, извини, – произнес с сожалением Паша. – Но медсестра все же позаботилась о нем, попыталась вытащить осколки.
– Так в газете написали? – спросил дед, ухмыльнувшись.
– Да… – мальчик почувствовал, что Александр Валерьевич вот-вот вновь его разочарует.
– Враки всё! Это она так, для приличия! Якобы героиня! Твой батя третий танец в раю плясал в момент, когда она обратила на него внимание! Это ещё повезло, что хоть молодая сидела. Если бы ей было за сорок, мы бы сейчас и ведать не ведали, что нет больше Алеши.
– Надеюсь, убийцу поймают и накажут по справедливости!
– Что?! – изумился дед. Он посмотрел в наивные мальчишечьи глаза и громко рассмеялся.
– А что смешного?!
– Да нет, никто этим не будет заниматься.
– Но, но как же суд? Как же строгость закона?! – возмутился Паша.
– Слушай, ты, наверное, мал ещё для этого, но я все же расскажу. Нет у нас в городе никакого суда. Был когда-то… Но его стены уже много лет не знают никаких судебных дел. Теперь там играют в карты. И не случайные люди пару раз в день, а заядлые картежники с раннего утра и до глубокой ночи.
– А что же закон?! Что с ним? С убийцей вообще хоть что-нибудь будет? – каждый новый ответ деда порождал все новые и новые вопросы у мальчика, а также все сильнее отбивал желание спать.
– А ничего! Всем плевать. Бегает убийца – и пусть бегает. Ну, убил и убил. Его дело.
– А если он еще кого-то убьет? – ужаснулся Паша.
– Главное, что не меня!
– С чего вдруг такое отношение?
– Если не понял, это не моя позиция. Просто каждый житель этого города именно так и думает, – объяснил старик.
– Но не я! – поспешил с признанием мальчик.
– И не я… – ответил дед и затих.
– Это ужасно! Это кошмар! Это позор! – прервал тишину громкими восклицаниями Паша, а затем спросил: – Что будет со всеми нами в этом городе?
– Ничего хорошего. С каждым днем этому место все хуже. И нашему дому тоже…
– Как?!
– Понимаю, ты и не заметил. Опиши его.
– Наш дом – каменно-деревянное двухэтажное строение. Внизу у нас прихожая, гостиная, кухня, ванная с туалетом, спальня родителей и комната Маши и Насти. Вверх по лестнице живем мы с тобой. Внутри достаточно тепло и уютно. Снаружи у нас есть свой небольшой дворик. Похоже, это всё…
– В целом верно, но как же мелочи? Это здание потихоньку разваливается. Дерево гниет, а камень осыпается. Фундамент постепенно опускается под землю, – рассказал дед.
– Но ведь каждый дом такой…
– Любишь равняться на остальных… В том-то и дело, что весь город постепенно загнивает. И это неправильно.
– Прости, я не подумал… – Паша испугался, что мнение Александра Валерьевича о нем изменится в худшую сторону.
– Ничего страшного. Теперь ты знаешь больше, но это всего лишь верхушка айсберга. Пройдет время – расскажу побольше, – пообещал старик.
Мальчик хотел было запротестовать и потребовать всю правду со всеми прилагающимися к ней объяснениями прямо сейчас, но в этот момент к ним с Александром Валерьевичем
– Что тебе надо, убогенькая ты наша? – вновь воспользовался случаем старик.
– Перестань уже меня так называть, старый дурень! – ответила собственным выпадом Маша.
– Ты не лучше меня!
– Но и не хуже!
– Повторяю в последний раз – что тебе надо? Не видишь что ли, что мы с твоим золотого ума братом беседуем?
– Я все прекрасно вижу и тем более слышу. Просто мама просила передать, что хочет, чтобы вы написали прощальные письма папе. Мы вложим их ему в гроб во время похорон. Это будут наши последние слова ему, то, что мы хотели бы сказать, если бы получили ещё одну возможность увидеться с ним, зная, что на этом всё, – объяснила Маша.
– Ой, да будут письма, топай уже отсюда, – без какого-либо сочувствия дед взял внучку за плечо и подтолкнул к двери. Та посмотрела на него злобно, но сопротивляться не стала. Паша безмолвно наблюдал за происходившим. Он понимал, что ему следовало бы вмешаться и заступиться за сестру, но внутренняя всепоглощающая робость не позволяла ему и рот открыть.
Стоило старику выставить Машу за дверь, как от скованности мальчика не осталось и следа:
– Быть может, нам стоит нанять сыщика? – спросил он. Несмотря на все, что рассказал Александр Валерьевич ранее, его надежда на то, что убийца ещё может быть наказан, сохранялась.
– Увы и ах! Людей этой профессии у нас в городе нет.
– А если вызвать из столицы, а?
– Хотел приберечь это на потом, но не судьба. Поделюсь с тобой ещё одной кислой долькой. Наш город окружен густым, едва ли проходимым лесом, и связи со столицей нет. Не у многих хватает духа, отваги, чтобы отправиться в путь. Уж не знаю, удается ли им пробраться сквозь простирающиеся на километры деревья, но назад ещё никто не возвращался, – рассказал, не отрывая глаз от пола, старик.
– Получается, мы отрезаны от остального мира, – тяжело вздохнув, заключил Паша.
– Да.
– И как нам быть? Почему бы не проложить путь?
– Как нам быть? Никак. Проложить путь? Кому? Нам двоим, что ли? Мы не потянем. А остальных горожан это мало волнует. Живут в городе и живут. И хорошо им, наверное…
– Тогда я сам поймаю убийцу! – закричал мальчик, почувствовав, что его дед все сильнее погружается в грусть. – Что нам известно?
– Вот как!? Ну, – Александр Валерьевич почесал свою лысину, – у убийцы были темно-зеленые туфли. И… это всё. В остальном самый обычный гражданин. Ну, ухоженный. Теперь точно всё, – подыграл он.