Происшествие в городе Т
Шрифт:
– То есть вы сами хотите его подслушать?
– Ну, если вам угодно это так назвать, то да, я хотел бы его подслушать.
– Ну, я не знаю, как маменька… дозволит, она у меня строгая.
– Маменька может не позволить? – засмеялся начальник сыскной. – Я думаю, мы ее уговорим.
Фома Фомич записал адрес Володи Мясникова и, пожав ему руку, отпустил домой. Володя с неохотой встал, снял с вешалки картуз, делая это крайне медленно, словно ждал чего-то. Начальник сыскной знал, почему не торопится, почему мнется его посетитель, но виду не подавал. Уже стоя в дверях, Володя наконец-то решился на вопрос:
– А можно поинтересоваться?
–
– Там в объявлении, ну у Клокова в трактире, которое… – Володя запнулся. Нет, все-таки непросто, ох как непросто говорить о деньгах, особенно с тем, кто смотрит на тебя таким вот открытым и доверительным взглядом.
– Так что там в объявлении?
– Вознаграждение, – едва слышно промямлил Володя.
– Ничего не могу разобрать, говорите громче, что в объявлении?
– Вознаграждение, – повторил с большей силой Володя.
– Вознаграждение? Какое вознаграждение? – Фон Шпинне озабоченно наморщил лоб и поднял подбородок, а в голос добавил чуть-чуть металла. – О каком вознаграждении вы говорите?
– Ну, там, в объявлении, за сведения… – Володя находился в таком состоянии, что, будь у него деньги, сам бы заплатил, чтобы только быстрее покинуть этот кабинет. – Я так, я пойду!
– Ах, вознаграждение, ну как же я мог забыть! Спасибо, что вы мне напомнили. Увы, всего в голове не удержать. Да, да, вам полагается награда, но получите вы ее тогда, когда мы послушаем, что говорит во сне ваш дедушка. Понимаете меня?
– А когда вы будете слушать?
– Хотелось бы, конечно, пораньше, но ваша маменька… Нужно будет время, чтобы сговориться с ней.
– А если я сам сговорюсь?
– Ну, когда вы сговоритесь, мы приедем и послушаем.
– А давайте завтра?
– Давайте завтра. Вы подойдете сюда в это же время, и мы отправимся к вам домой. Ваш дедушка как, рано спать ложится?
– Спать-то он рано ложится, не засыпает долго, – ответил Володя.
– Подождем, – сказал фон Шпинне. – Нам торопиться некуда.
После того как Володя Мясников наконец-то ушел, Фома Фомич велел дежурному прислать чиновника особых поручений Кочкина Меркурия Фролыча и вернулся к своему уже давно остывшему чаю.
Глава 12
Поручение
Через десять минут перед полковником фон Шпинне сидел, закинув ногу на ногу, суховатый, небрежно одетый человек лет тридцати пяти. Меркурий Фролыч Кочкин – чиновник особых поручений при начальнике губернской сыскной полиции, так звали этого человека и так официально называлась его должность. Сам же фон Шпинне именовал его не иначе как своим стратегическим помощником. И это была, хоть и высказанная с некоторой долей иронии, чистейшая правда. Ведь многие блестяще расследованные Фомой Фомичом дела, которые мы еще опишем в наших следующих рассказах, без чиновника особых поручений Кочкина, кто знает, может быть, и не имели бы таких во всех отношениях блистательных финалов. Но это, разумеется, ни в коем случае не должно умалять заслуг самого полковника фон Шпинне. Его вклад в расследования был, конечно же, несопоставимо большим и решающим.
Для того чтобы набросать портрет нового персонажа, нам не понадобятся возвышенные и тем более высокопарные слова. Оставим их поэтам-символистам, возьмем простые и заурядные: низкорослый, ничем не примечательный, ну, может, нос чуть длинноват, а может быть, и нет. Лицо простое и такое бесхитростное, что где-то даже эта
Глядя на чиновника особых поручений со стороны, нельзя было сказать, что он какой-нибудь ловкач или проныра. Первое, что приходило в голову, – посредственный, никчемный человечишка. Но то, что мы описываем, была всего лишь оболочка, внутри которой находился совсем-совсем другой человек, надежно спрятанный под маскарадной, скоморошьей личиной простака. Есть такой тип людей, о котором в народе говорят, что они, даже не прибегая к помощи мыла, могут забраться куда угодно, в места крайне недоступные. Вот к такому типу относился Меркурий Фролыч Кочкин. Но в том и была главная сила чиновника особых поручений. Были и другие, о которых мы обязательно расскажем, но чуть позже.
– Безумная затея с объявлениями о розыске мастера Усова, в это трудно поверить, но принесла плоды. – Фома Фомич встал из-за стола, обошел и сел возле Кочкина на свободный стул. – Сейчас ко мне приходил некто Мясников Владимир, презанятный молодой человек. Рассказал, что живет с маменькой и сумасшедшим дедом в своем доме на Новоселовской улице. И вот он, этот Володя Мясников, утверждает, что его дед, разговаривая во сне, упоминает мастера Усова…
– Врет, – бросил Кочкин, обнаруживая тихий вкрадчивый голос.
– Отчего же такая поспешность, Меркуша?
– Прочел объявление, там сказано о вознаграждении, вот и вздумалось получить, сами говорите – молодой. Я в молодости тоже, бывало, фантазировал, правда, без надежды получить награду.
– Он и не отрицает, что пришел исключительно из-за денег.
– Вот видите, врет!
– Однако имеется еще кое-что. С его слов, дед говорит не только о мастере Усове, но еще и о какой-то ложке, – заметил Фома Фомич.
– Это тоже можно объяснить. По городу ходят слухи о какой-то острой ложке, об отрезанном языке. Вадягин вот, репортер из «Губернского патриота», бродит здесь возле сыскной, околачивается, все выспрашивает, правда ли, что люди говорят. На меня два раза нападал с блокнотом. Ну а что, этот Мясников в другом месте живет, ну и он наверняка о ложке слышал… Дед его, – Кочкин повертел пальцем у виска, – может быть, и у внука в голове поют сверчки. Яблоко от яблони если и упадет, то недалеко.
– Может быть, ты и прав, – кивнул фон Шпинне, – и все это выдумки, но мы с тобой служим в полиции, и, как бы там ни было, нужно проверить.
– Как?
– Завтра вечером сюда в сыскную придет внук Мясникова, поедешь с ним…
– Куда?
– К нему домой, и сам послушаешь, что говорит во сне Мясников-старший.
– Авантюра!
– Да, это авантюра, как, впрочем, и вся наша жизнь. И вообще, если попристальнее всмотреться в дело о нападении на губернатора… Не стоит ухмыляться, это было нападение, странное – согласен, но нападение. Так вот, если хорошенько всмотреться, да еще припомнить острую ложку, отрезанный язык, то известие о том, что какой-то сумасшедший старик во сне говорит о мастере Усове, не кажется чем-то невозможным. Просто это еще одно звено в цепочке непонятностей, и оно может оказаться связующим. Ну, да что я тебя уговариваю, ты без меня все понимаешь. Дело решенное, нужно поехать и послушать. Сыщик – это скептик, он все подвергает сомнению, все проверяет и перепроверяет.