Прокачаться до сотки 3
Шрифт:
Естественно я попытался убрать от своих дыхательных путей эти буфера. Упёрся в них в попытке оттолкнуть. А что мне ещё оставалось делать? Жить то охота.
— Ня-я-я…
Капец. Вокруг меня одни отморозки и извращенцы. И пока я пытался спихнуть с себя всячески не желающую слезать неку, Молот наконец-то очнулся и спас положение. Ибо вот чувствую, если бы Мальвина стянула с себя не только маску, но и лифчик, то одним трупом бы мы не отделались.
Что значит, каким трупом? А я что не сказал? Ну так ведь, тот дедушка на которого свалилась Тася, склеил ласты не выдержав напора
Короче. Надо вводить сухой закон. Ибо ещё пара таких попоек, и либо союзников всех угробим, либо меня изнасилует нека. Или даже две.
Но естественно, вот так просто всё это закончиться не могло. Иначе смерть одного из жрецов заметили бы раньше. Угадайте, кто добавил хаоса? Правильно, что тут гадать. Конечно же Пух.
Пёсик хорошо покушав, решил вздремнуть под музычку. И даже шум и визги не могли потревожить безмятежный сон этого мирного и безобидного создания. И тут ему наступили на лапу. Кто это сделал? Да какая теперь разница…
Как известно, фамильярность в отношении себя Пух допускает только в одном случае, если это один красивый, умный и вообще обаятельный гвардии лейтенант.
А тут куча народа носится, и непонятно, кто совершил это варварское нападение на беззащитного пёсика. Пух обиделся и завыл. Грустно так. Чисто пристыдить преступника.
И всем тут же стало стыдно, Фася и Тася даже драться перестали. А Фри похоже протрезвела, потому что, скатившись с меня, резко устыдилась своего вульгарного поведения. Ага. Свернулась в позе эмбриона, и давай стонать.
Да уж. Пух, конечно, не Демон Страха больше, но долбанул так качественно, что Мальвина, которая, как раз висела головой вниз на плече у Молота, блеванула. Хм… И не только она. Бедного Тейла так скрутило, что он откусил себе палец.
Вы же видели, наверняка, как люди в волнении прикусывают что-то? Вот он и отхватил себе то, что прикусил. Альгорн же мужик — не обмочился, в отличие от многих своих подчинённых, но зато прикусил губу. Красавец теперь, зубы наружу торчат.
В общем, не пострадали только Коршуны обладающие полным иммунитетом. За исключением Степаныча. И знаете, что я вам скажу. Учитывая, что тот только посерел лицом и стиснул зубы, я горжусь собой и своими парнями, нам в своё время явно хуже пришлось.
— Пух, прекрати! — приказываю разошедшемуся псу.
Малыш тут же перестал завывать и обиженно заскулив, поднял правую переднюю лапу. А с уголка глаза сорвалась крупная слезинка.
— Ах, ты мой маленький, — опустившись на колени, обнимаю этого по сути всего лишь щенка, — на лапку наступили?
— Оу-у-у… У-у-у… Иу-у-у… — принимается жаловаться Пух.
— Согласен, негодяи. Совсем под ноги не смотрят.
— У-у-у… Оу…
— Но ты тоже хорош. Выписал всем. Чем тебе Молот насолил? Вон смотри, Мальвина его всего заблевала. А Степаныча за что? Он же тебя вкусняшками угощал. А Веру? Она же вообще безобидная и так всего боится. Только оттаивать начала, а ты ее напугал. Эй, ты куда?
Но Пух выбравшись из моих объятий целеустремлённо, как ледокол, сквозь расползающихся от него людей, направился к Листику прижимающего
Антон, выставив перед собой руку, тихо попросил:
— Пух, не надо, не подходи. Видишь, она тебя боится.
Но пёс, упав на брюхо, и тихонько поскуливая, пополз к ним. И я почувствовал, как от него идёт волна сожаления и сочувствия. Вера перестав вжиматься в Антона, как зачарованная протянула к Пушистику руку. Тот осторожно лизнув кончики пальцев, подставляет голову. И вот её пальцы зарываются в мех между ушами.
И происходит непонятное. Этого никто не замечает, кроме меня и Веры. Ибо чудо происходит с ней, а я просто чувствую Пуха. Невероятное событие. Существо некогда рождённое уничтожать, лечит израненную душу девушки…
Три трупа, несколько обмочившихся и заблёванных гостей, да несколько откушенных кусков плоти. Стоило ли оно этого чуда? Конечно да.
Во всём можно найти положительные стороны. Мертвецов воскресили. Кроме первого дедули, после грустной песни Пуха, ещё у двоих сердце не выдержало. Остальных вылечили и отмыли. Но самое главное, приобрели надёжных союзников. Наши гости явно не дураки, поняли, что со мной надо дружить. Ибо враги мои долго не живут.
К чему я это всё? Ах да, точно. Тейл. И то, что мы с ним быстро нашли общий язык. Несмотря на кавардак, жертвы и прочие неприятности. Парень оказался в диком восторге. Хм… Утром. Ночью то он в шоке был. А проспался и осознал, что на самом деле у нас тут с тоски не загнёшься. От чего угодно, но только не от тоски.
А ещё, как оказалось, тут рабовладельцев принято вешать. Ибо помирают они на верёвке очень долго. Особенно высокоуровневые. Это мне Альгорн рассказал, когда узнал, что у нас в застенках томятся всё ещё живые бандиты.
Мне тут же стало интересно, а изменилось ли что-то после того как накрылась Система? Тем более, что с пленными надо что-то решать. Не отпускать же их? А просто прирезать… Нет, это не наш метод. Этак ещё кто-нибудь решит, что мы белые и пушистые. Тем более, что в крепости и виселица своя имеется. Вон у дальней стеночки.
Хотя Тейл был против. Как он заявил:
— Это варварская традиция. Да, преступник должен быть наказан, но болтаться в петле по нескольку часов это жестоко. Есть же более гуманные способы наказания. И вообще вы уверены, что все бандиты одинаково виноваты? Возможно, кто-то может встать на путь исправления?
— Я щаз взблюю, и не исключено, что на твои белые одежды, — прокомментировал данную речь Балагур.
Тейл аж отпрыгнул подальше от Вована. Ибо успел убедиться, что у нас тут всякое может быть. Однако, сдаваться даже не подумал.
— Я должен лично побеседовать с задержанными и всё выяснить.
— Делать нечего, — мотаю башкой. — Они тебе сейчас расскажут, как они тут сирот кормили, нищих привечали, а коварные мы, невинных их повязали.
— Мажор, ну я же не дурак, да и не получится им солгать, — качает головой и показывает небольшую книжку. Наверное, какой-то артефакт. — Я просто считаю, что у всех разный уровень вины. И каждый заслуживает второго шанса.