Проклевывающийся Феникс

Пол Фредерик

Самым интересным в смоделированной ситуации мне показалась группа с дюжину или около того. Они находились довольно далеко от меня и опасливо кружили вокруг маленького стада животных, рассмотреть которых мне толком не удавалось.

–  Это они?
– спросила я Ипатию, указывая в ту сторону.

Она подтвердила, и я попросила ее увеличить изображение.

Вблизи стало заметно, что животные, на которых охотились хищники, напоминали свиней, вернее, напоминали бы, если бы у свиней были длинные, не покрытые шерстью ноги и длинные беличьи хвосты. Я заметила, что свинья-мамаша скалит клыки и щелкает ими на подступающих со всех сторон хищников, а трое малышей

жмутся у нее под брюхом. Но меня больше интересовали хищники. Они смутно напоминали приматов, то есть у них были обезьяньи морды и короткие хвосты. Только на Земле никогда не водилось шес-тилапых приматов. На четырех они бегали, а две больше походили на руки, и в этих вроде бы руках они держали острые камни. И как только подобрались поближе, принялись швырять этими камнями в добычу.

У свиньи не было шансов. За пару минут двух ее малышей подбили, а сама она мчалась прочь, мотая своим длинным хвостом из стороны в сторону, точь-в-точь стрелка метронома, и уцелевший поросенок бежал за ней, болтая хвостиком в такт мамаше, а шестилапые хищники приступили к пиру.

Зрелище было не из приятных.

Я прекрасно знаю, что животным для жизни необходимо есть, и никаких сантиментов по этому поводу не испытываю. Черт возьми, ем же я бифштексы! (И притом не всегда синтетические.) А все-таки смотреть на происходящее полмиллиона лет назад в чужом вельде было неприятно, потому что, когда волко-обезьяны начали есть, один поросенок был еще жив и его жалобный визг донесся до меня.

Я ничуть не пожалела, когда Ипатия прервала меня сообщением, что мистер Тарч, не дождавшись моего вызова, вышел на связь сам.

Почти все мои беседы с Биллом Тарчем заходят в несколько интимную область. Он любит такой секс на словах.

А я - не особенно, поэтому постаралась сократить разговор. Основная мысль его сводилась к тому, что он по мне соскучился и, хотя словами об этом не говорилось, по-прежнему хорош собой: не высок и даже, строго говоря, не красив, но крепкого сложения и с широкой вызывающей ухмылкой, которая так и говорит: «Я умею повеселиться!», и еще - что он прибывает через два дня. Признаю, не слишком богатая информация для четверти часа связи, протянувшейся на световые годы, но остальное касалось только нас двоих; а когда я закончила, уже пора было одеваться к обеду на «Фениксе».

Ипатия, как обычно, не дожидалась распоряжений. Она перебрала мой гардероб и с помощью манипуляторов вытащила нарядный костюмчик с шортами, чтобы мне не возиться больше с юбкой, которая так и норовит взлететь, а к нему - золотое ожерелье, плотно охватывающее шею, которое не станет порхать перед лицом, как нитка жемчугов. Прекрасный выбор, я не стала спорить. Пока я переодевалась, Ипатия спросила как бы невзначай:

–  Ну как, мистер Тарч спасибо-то сказал?

Я уже выучила наизусть все ее интонации. От этой у меня шерсть встала дыбом.

–  Это за что еще?

–  Да за то, что ты поддерживаешь его карьеру, - проговорила она, изображая удивление.
– Он ведь почти сошел на нет к тому времени, как ты его подобрала, верно? Так что совсем не лишне было бы, знаешь ли, выразить благодарность.

–  Ты сильно рискуешь, - предупредила я, влезая в расшитые драгоценными камнями штанишки.

Порой мне кажется, что Ипатия затрагивает вопросы, которые ее не касаются, к тому же в данном случае она была несправедлива. Мне, чтобы завоевать мужчину, нет нужды оказывать ему одолжения. Господи, обычно приходится думать о том, как от них отделаться! Просто мне нравится покидать их чуточку более

благополучными, чем они были до встречи со мной, а Билл в самом деле находился тогда на том этапе карьеры, когда помощь ему не помешала.

Но обсуждать это с Ипатией я не собиралась.

–  Говори о другом или заткнись, - приказала я.

–  Как скажешь, милая. Подумаем… Как тебе понравились крабяне?

Я откровенно призналась:

–  Не слишком. Совершенно не умеют вести себя за столом. Ипатия хихикнула:

–  С каких пор у тебя слабый желудок, Клара? Ты в самом деле считаешь, что твои отдаленные предки были лучше? Мне почему-то кажется, что Australopithecus robustus тоже не слишком переживали, по вкусу ли их общество их обеду.

Знакомый спор.

–  Это было давно, Ипатия.

–  То же относится к крабянам, которых ты видела. Животные есть животные. Между прочим, если ты в самом деле хочешь избавиться от неприятной необходимости убивать то, что ешь…

–  Пока не хочу, - сказала я ей, как говорила уже много раз до того.

Ипатия все мечтает меня очистить. То есть избавить от моего мясного тела со всеми его болячками и неприятностями и вложить меня в чистый машинный мозг. Как уже проделали многие мои знакомые. Да и сама Ипатия, хотя она скорее просто приближенная модель существа, которое когда-то было живым мясом.

Идея жутковатая, не спорю, но у нее есть свои преимущества. В моей жизни меньше радостей, чем мне хотелось бы, это правда, но умирать я точно не хочу. А если бы я поддалась на уговоры Ипатии, умирать мне не пришлось бы.

Но к этому шагу я еще не готова. Есть пара вещей, на которые способна мясная личность и не способна машинная, пусть даже одна, по большому счету, и я не собиралась отказываться от плоти, пока не сделала того, что женской плоти удается лучше всего. А для этого дела нужен мужчина… и я не совсем уверена, что Билл Тарч - тот самый мужчина, который мне нужен.

На «Фениксе», когда я вернулась туда к обеду, у всех был заговорщицкий и предвкушающий вид.

–  Около двадцати процентов оптических блоков уже установлено,- сдерживая волнение, сообщила мне Терпл.- Хотите посмотреть?
– Не дожидаясь ответа, она скомандовала: - Ганс! Изображение планеты!

Освещение померкло, и перед нами всплыл бело-голубой шар величиной с мою голову, если на нее смотреть метров с десяти. Он был наполовину темным, а наполовину освещен солнцем, располагавшимся где-то справа за пределами картины. Из-за кромки планеты как раз показывалась половинка луны. Она выглядела меньше земной Луны, и если на ней имелись отметины кратеров и океанов, то я их не разглядела. На самой планете я различила большой океан и почти прямоугольный материк на освещенной стороне. Когда Терпл полностью погасила свет в помещении, стало ясно, что на темной стороне тоже есть суша, потому что пятнышки света - искусственный свет, огни городов!
– цвели по всей поверхности ночного полушария.

–  Вот видите, Клара!
– победно возгласила она.
– Города! Цивилизация!

Глава 4

Их корабельный мозг в самом деле умел готовить. У розовых устриц был такой вкус, будто их всего час как выловили из моря, то же самое относилось к фритто мисто¹ с очень приличным ризотто², а на десерт были фиги со сливками. Все приготовлено безупречно. А может, так только показалось, потому что все заметно расслабились, убедившись, что нам все-таки будет за чем наблюдать.