Проклята луной
Шрифт:
Ведущий с садистским упорством допрашивал мать, а та заикалась и путалась. Повторяла это «не мог» как заведенная игрушка. Наконец, какой-то из приглашенных гостей потребовал отстать от похоронившей сына женщины, и ведущий прервался на рекламу.
Мать увели за кулисы. Она вырывалась, умоляла выслушать её. Успела схватить Еву за рукав платья, но Сергей скинул пальцы с обломанными ногтями.
– Не мог, понимаете?! – выкрикнула она, уже уведенная за сцену.
Ведущий скривился от отвращения.
Организатор, вышедшая в зал, обратилась к зрителям, поменяла некоторых местами для лучшей картинки. Посоветовала Сергею с Евой обниматься более открыто для зрелищности. Девочке-гадалке подала носовой платочек. Из несчастья устроили фарс…
Наконец, ведущий объявил:
– И вновь здравствуйте! Тема нашего сегодняшнего вечера шокирует. Она не оставляет равнодушным. Тьма бродит вокруг каждого из нас. Напоминаю, что происходило в минувшее эфирное время…
–
Она ходила ходуном. А главное – совсем не помнила того, что недавно говорила. Что-то про смерть? Она видела гибнущего в пламени Сергея? Быть такого не может!
– Хочешь, попрошу валерьянки? – заволновался Сергей, поправляя ворот водолазки. – Успокоишься.
– Н-нет, давай просто уйдем?
Сергей собирался ответить, но ведущий громогласно объявил:
– Встречаем женщину, известную всему Поволжью по событиям десятилетней давности. Жарким летом семь туристов из Санкт-Петербурга справлялись по Волге и пропали. Именно она сообщила, где их искать. Путешественники заблудились в незнакомых лесах, но она дала точные координаты. Поприветствуем Марфу.
Зал зааплодировал. Десять секунд, двадцать, тридцать. Хлопки смолкли, а старуха в клетчатой юбке так и не появилась.
– Поприветствуем Марфу! – повторил ведущий с нажимом.
Ева почувствовала тошноту.
Она скинулась с крыши телецентра. Как забралась туда, зачем вообще полезла, кто её пропустил – загадка. Охранники уверяли: как глаза заговорила. Ничегошеньки не помнят. Её помнят, а что дальше – пустота.
Их отпустили по домам. Записи с камер наблюдения не показали ничего существенного. Самоубийство и ничто иное. Старуха спрыгнула сама, на прощание улыбнувшись.
Дома Сергей отпаивал Еву чаем. Понадобился пузырем с немецкими успокоительными каплями, чтобы она пришла в себя и перестала биться в истерике. Теперь Ева смотрела на него спокойно и даже чуточку безразлично. На сердце было пустынно, но и дурные мысли не лезли в голову.
Она молчала. Тяжелое было молчание. Сергей не выдержал и включил телевизор – просто, чтобы разбавить гнетущую тишину.
Ева уже понимала, что всё происходит неспроста. Видения даны кем-то свыше. Но почему? Какой в этом смысл? А главное – куда от этого деваться? Вокруг неё клубилась энергия, невидимыми разрядами прорезала воздух.
«Я – ведьма», – отчетливо поняла Ева и улыбнулась.
16.
Старая ведьма умерла сама . Наверное , почувствовала , что он её рассекретил , и опередила его . Шаг в пропасть – и она уже пустая оболочка , лишенная света . И сила её ушла в никуда . Пропала .
Есть ещё одна . Где же она прячется , далеко или близко ? Он изучал их биографии , рассматривал фотографии , вспоминал . Встречался то с одной , то с другой – вроде бы между делом . И не находил ту единственную , которая отдала бы ему всю себя . Может , ему почудилось ? Всё зря ?
Нет , ведьма где – то близко . Осталось схватить её за хвост .
17.
Осень,
– Мария Сафронова приходится вам родственницей?
Ева не почувствовала ничего опасного, услышав девичью фамилию Машки, а должна была бы.
– Она находится в больнице и просила позвонить вам.
Ева выехала немедля. Медсестра отказалась что-либо уточнять по телефону, и Ева неслась на всех парах в полном неведении. Да что с Машкой?!
Больница вселяла ощущение полнейшей безысходности. Облупившиеся зеленые стены, серо-белые потолки, больные в застиранных халатах с безжизненными выражениями лиц. Пахнет хлоркой и страданиями. Еве физически было неприятно здесь находиться. Она успела на часы приема и бежала по коридору, отгоняя дурные мысли. Чуть не снесла горбатую старушку в ночной рубашке. Та от неожиданности выронила чашку. Ева поймала её у самого пола и передала старушке. В спину ей посыпались проклятья.