Проклятая благодать
Шрифт:
— Я должна пойти к ней, — сказала я.
— Фиби, я люблю тебя. Но ты должна разорвать узы, за которые держишься. Это заставляет тебя чувствовать бремя, от которого ты должна быть свободна.
Я посмотрела на лицо Марты и увидела в нем только сочувствие.
— Я была в такой же ситуации, как ты. Я отпустила. Теперь и ты должна.
— Не могу, — тихо сказала я и положила руку на сердце. —
Я отвернулась от Марты и, тяжело ступая, направилась в комнату Сапфиры. Протянула руку к ее двери, собираясь постучать, но моя рука осталась висеть в воздухе. Дыхание участилось. Что ждало меня по ту сторону двери?
Я вошла в тускло освещенную комнату, в углу горела только одна свеча. Ее кровать была пуста.
— Сапфира?
Мое сердце билось где-то в горле.
Рядом с ее кроватью послышалось тихое сопение. Оцепенев, я позволила своим ногам вести меня, и нашла ее в углу комнаты, обхватившую руками колени. Ее длинные светлые волосы скрывали лицо, кончики завивались на полу.
— Саффи? — прошептала я, называя ее ласковым именем, и слез стало еще больше при виде ее, такой крошечной, на полу.
Саффи подняла голову. Даже в этом мягком сиянии ее темные глаза казались огромными и круглыми… и наполненными болью.
— Фиби? — сказала она слишком тихо.
Я подошла ближе. Ее красивое лицо скривилось, и рыдания вырвались из ее горла. Инстинктивно я подлетела к ней, призванная болью, и обняла. Ее миниатюрное тело упало в мои объятия, и ее слезы пропитали мое платье.
— Ш-ш-ш, — я попыталась успокоить ее, нежно укачивая.
Но знала, что это бесполезно. Я была на ее месте. Помнила тот день так, словно он произошел совсем недавно. Поэтому я просто обняла ее. Поцеловала в макушку, когда она вытерла все свои слезы. Я понюхала ее волосы, пытаясь запомнить запах и крепче сжала ее, вспоминая, как сильно она выросла с тех пор, как в последний раз была в моих объятиях — слишком давно.
Я попыталась насладиться всем, что было связано с этим моментом.
— Ш-ш-ш, — снова успокоила я и почувствовала некоторое облегчение, когда рыдания Сапфиры стихли и ее дыхание успокоилось.
— Саффи.
Я убрала ее голову от своей груди и откинула волосы с лица. Ее фарфоровая кожа была покрыта красными пятнами, а глаза были опухшими и воспаленными. — Милая, — сказала я, глядя в ее пытливые глаза и чувствуя, как мое собственное зрение мерцает.
Я закрыла глаза, прогоняя слезы, и снова посмотрела на нее сверху вниз. Я выдавила из себя улыбку.
—
Саффи придвинулась ближе ко мне, и я крепче прижала ее к себе. Не думала, что она заговорит, слишком много секунд тянулась тишина, пока она не сказала:
— Он… он причинил мне боль.
Эти слова. Эти просто сказанные слова, наполненные таким тяжелым признанием, были моей гибелью. Я почувствовала, как моя душа разрывается на части, когда я держала ее в своих объятиях, беспомощная сделать что-нибудь, чтобы помочь.
— Знаю.
Я поцеловала ее в макушку.
Саффи положила руку на низ живота.
— Мне… Мне это не понравилось, как должно было по словам брата Джона.
Я не думала, что смогу это вынести. Не думала, что когда-нибудь смогу сдвинуться с этого места. Я не могла ее отпустить. Я не собиралась больше быть вдали от нее.
Но я знала, что у меня нет выбора.
— Знаю, — повторила я.
Эти жалкие слова были на вкус как кислота на моем языке.
— Но… но все наладится. В следующий раз все будет не так плохо.
Сапфира в панике уставилась на меня.
— Я не хочу, чтобы был следующий раз. Пожалуйста, сестра, я не могу… не думаю, что смогу…
Ее нижняя губа задрожала.
— Пожалуйста…
Сестра…
Это слово пронеслось у меня в голове.
— Я хочу жить с тобой.
Она встала на колени, ее маленькое красивое лицо оказалось перед моим. Она повзрослела с тех пор, как я была здесь в последний раз. Ее лицо теряло детские черты и превращалось в лицо молодой девушки. Я провела пальцем по ее щекам, улыбаясь сквозь слезы, когда увидела россыпь веснушек на ее носу. Несколько из них были у нее на щеках, одна побольше — возле глаза.
Это было прекрасно… она была прекрасна. Так идеальна в моих глазах.
— Пожалуйста, — снова взмолилась она. — Ты моя сестра. Мы — одна кровь, Фиби. Позволь мне жить с тобой. Я буду вести себя хорошо.
На этот раз я не смогла сдержать слез, и они потекли, горячие и соленые, по моим щекам.
— Я знаю, моя дорогая, — сказала я со всей силой, на которую была способна. — Но это не тот путь. Брат Джон и Пророк Давид никогда этого не допустят.