Проклятая деревня
Шрифт:
– Тебя как зовут, деточка?
– Вика. А что? – Передернув плечами, капризно поджала губы девица, судя по всему, недовольная обращением «деточка».
– Да нет, ничего, – вздохнула Ольга. Ты хорошо помнишь сегодняшний день?
– А чего тут помнить? – фыркнула она. – Поднялась с утра пораньше и рванула на пикничок. Тусовка классная намечалась. А придурок мент на трассе, – Ольга с Алексеем многозначительно переглянулись, – взял и завернул меня в объезд через какое-то убогое Колпино. Туман еще этот идиотский. Короче, светофор я успела проскочить под желтый, и… все, – девушка запнулась и обвела присутствующих
– Вот как раз за светофором фура точно в лоб твою точилу и влепила, – встрял Алексей. – Благодари Бога, что вообще жива осталась. Не иначе как в рубашке родилась. И еще, я, между прочим, милиционер. Так что язык не очень-то распускай.
– То-то я и вижу, с тем, деревянным на трассе, прям таки одно лицо, – ничуть не смутившись, съязвила девчонка. – Так вы это, хотите сказать, что типа спасли меня, да?
– Выходит, – примирительно улыбнулась Ольга и кивнула в сторону Алексея. – Вот он-то тебя из машины и вытащил.
– Да еще по дороге от кровососов, рискуя жизнью, отбивал, – мрачно добавил продолжавший стоять к ней спиной Роман. – Только, что-то благодарности не видно.
– Каких еще кровососов? – Возмутилась Вика. – Ты чего меня паришь?.. А на счет благодарности – не переживайте. Мой папа очень большой человек. Если все было, как говорите, денег не пожалеет.
После этих слов Роман все же обернулся и, смерив ее презрительным взглядом, подчеркнуто обратился к Алексею:
– Давай-ка выгоним эту стерву к чертям собачьим. Пусть ее крутой папахен со своими охранниками-головорезами мчится и сам дочурку из этого дерьма выковыривает. Смотришь, может до кучи и пакость эту зубастую с улицы разгонит… А деньги свои, – он шагнул вперед и навис над испуганно отшатнувшейся девчонкой, – в трубочку сверни и знаешь куда засунь?
– Ромка! – Взвизгнула Ольга. – Прекрати немедленно! Ты чего несешь? Совсем с ума сошел? Не доходит, что девочка не в себе?.. А вот родителям, – повернулась она к гостье, – позвонить действительно не мешало бы. Успокоить, мол, жива, здорова. Но звать сюда пока никого не нужно. Помочь не помогут, только сами ни за что, ни про что пострадают.
– Вы чего, всей компанией травы обкурились? – Вика для убедительности покрутила пальцем у виска. – И теперь реальные глюки ловите?
Алексей, сморщившись как от зубной боли, с сожалением посмотрел на нее, потом поднял глаза на Романа.
– Знаешь, братишка, а может ты и прав. Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Пусть действительно катится, куда хочет. Сумеет выкрутиться – ее счастье. Не сумеет – знать не судьба.
– Мальчики, мальчики, не дурите, – запротестовала Ольга, но парни и не думали ее слушать.
Участковый поднялся со стула, вплотную подошел к девушке и, чеканя каждое слово, заговорил:
– Значит так, гражданка! Если вас не устраивает компания, насильно никто не держит! Выход, – он ткнул пальцем в сторону двери в квартиру, – там!
Девчонка, наконец почувствовавшая, что явно перегнула палку, решила на всякий случай пойти на попятную. Она совсем не горела желанием оказаться на улице, где происходили непонятные и вполне возможно, опасные события и, не очень умело изобразив раскаяние, примирительно отозвалась:
– Да ладно тебе. Прям нервный какой.
Роман при виде растерянного, сразу не нашедшегося что ответить товарища, саркастически хмыкнул:
– Вот и поговорили.
Ольга же, ставя на плиту чайник, разряжая обстановку, подвела итог дискуссии:
– Все, хватит собачиться. Сейчас выпьем чаю, успокоимся, и все вместе будем думать, что делать дальше…
18 августа 2007 года. 14 часов 47 минут. Смольный. Администрация Санкт-Петербурга.
Несмотря на умиротворяющее мягкое тепло выходного дня уходящего лета, в приемной вице-губернатора, курирующего, в том числе, и деятельность силовых структур города, толпились множество сдавленно переговаривающихся, нервно мечущихся из угла в угол, озабоченных чиновников. В самом же кабинете беспрестанно надрывались телефоны. А сгорбившийся за необъятным рабочим столом отставной генерал внутренних войск, недавно перешедший в городскую администрацию, не обращая на них никакого внимания, раз за разом набирал на мобильнике один и тот же номер.
Его единственную девятнадцатилетнюю дочь-студентку, как на грех именно сегодня с раннего утра понесло на дачу к приятелям в Тосненский район области. Почему-то он с самого начала был категорически против этой поездки, но, строптивая девчонка все-таки настояла на своем. И вот теперь, когда со всех сторон поступала паническая информация о творящемся на этом направлении светопреставлении, она ни в какую не желала отвечать на звонки.
Обманывая себя тем, что дочь просто из вредности дразнит его, продолжая дуться за снятый с ее личной машины проблесковый маячок, вице-губернатор в отчаянии отшвырнув ни в чем ни повинный аппарат. Затем, леденея от дурного предчувствия, все же заставил себя взять трубку не желающего умолкать алого телефона.
После первых слов оперативного дежурного городского управления Министерства по чрезвычайным ситуациям, он побелел и схватился за левую сторону груди, ощутив болезненный укол в сердце.
Спасатель бесстрастно, словно о рядовом дорожно-транспортном происшествии, доложил о жуткой авиакатастрофе. Военно-транспортный «Ан-12», переоборудованный для разгона дождевой облачности, экстренный вылет которого всего три часа назад согласовывали с вице-губернатором представители авиакомпании «Пулково», рухнул на жилой микрорайон в Колпино.
– Какие разрушения и количество жертв? – После длительной паузы прохрипел он, с трудом собравшись силами.
– Неизвестно, – запнувшись, ответил дежурный. – С места катастрофы пока нет никакой информации.
– Как это нет?! – Постепенно приходя в себя, возмутился чиновник. – Вы что же, до сих пор никак не отреагировали?!
– Отреагировали-то мы как положено, немедленно по поступлению сигнала, – теперь в голосе спасателя прорезались нотки растерянности, – но район чрезвычайного происшествия накрыт необычайно плотным туманом. Как только расчеты пересекли его границы, связь с ними тут же оборвалась.