Проклятая деревня

'1820 г.

Ярославская губерния.

Это лето было аномально жарким.

Дождей не было, засуха губила урожай, а народ в деревнях винил всех в своих бедах. Бога, колдунов, гадалок и прочую нечисть.

Вот и цыганский табор барона Ромэна тоже попал под народное ополчение.

Они перекочевали на это место не так давно.

Пару недель, не больше, однако деревенских это совсем не устроило. Люди с опаской относились к цыганам, в принципе, как и все до этого, но некоторым представителям молодежи старики не были указом.

Молодые девушки и даже парни, то и дело норовили заглянуть на огонек к местной гадалке или на свидание с кем-нибудь из табора.

Кочевые относились к этому как к норме. В народе всегда так случалось. Что нас пугает, было самым притягательным и желанным.

Бабки цыганки предупреждали своих молодых о том, чтобы те не якшались с местными, ведь быть беде, но, если уж случалось, гнать молодежь не гнали.

Это и не устраивало жителей деревень. Практически сразу, как только табор устроился, к местному помещику Булгакову, прибежали старейшины и начали жаловаться да причитать.

«Так и так мол, батюшка, что же творится. Приехали окаянные и молодежь нашу губят. Околдовывают.»

Сперва помещик не обращал внимания на все эти жалобы, но вскоре ему надоело выслушивать нытье. Он дал распоряжение своим казакам, чтобы те выгнали цыган с их облюбованного места.

И не было важно то, что земли, где обитали цыгане в принципе не принадлежали ему. В этих местах, как случалось в то время, у кого солдаты, тот и главный.

Поэтому ранним утром, едва солнце поднялось над горизонтом, казаки стояли на окраине табора, и передавали указ помещика.

— Кузьма Иванович распорядился выгнать вас отсюда! — сказал лихой казак, и переложил плеть с одной руки на другую. — Вас здесь быть не должно.

— Мы же никому здесь не мешаем, — миролюбиво сказал глава табора Ромэн, сложив руки на груди.

— Мешаете. — сказал другой казак. — К вечеру вас здесь быть не должно. Иначе, узнаете, что бывает с теми, кто не уважает приказы главы этих земель.

— Эта земля не принадлежит вашему помещику! — крикнул кто-то из толпы, и цыгане закивали.

— Это кто там такой умный, выйди из толпы, покажи свое лицо! — крикнул молодой казак, высматривая.

— Показала, дальше что?! — спросила стройная темноволосая девушка, выйдя из толпы.

Парень замолчал, а вот его товарищ, видя замешательство, крикнул.

— Дальше ты пойдешь в свою кибитку, соберешь свои вещи и уберешься как остальные до заката!

—

Вы думаете, если мы цыгане, то на вас управы не будет? — спросила пожилая женщина, стоявшая рядом с девушкой.

— Ты что ли собралась нашей управой быть? — расхохотался все тот же казак. — Вечером мы приедем проверить, если вы останетесь здесь, рассвет не встретите!

Они развернули коней, и поехали прочь. Один из них замешкался, все еще смотря на молодую цыганку, но секунду спустя, пришпорил своего скакуна и тоже поехал вслед за своими.

— Что же нам делать, Ромэн? — спросила старушка.

— Придется уехать. Он прав. Мы не сможем с ними бороться. Вечером их приедет не четверо, а в разы больше. Мы найдем место не хуже этого. — сказал Ромэн, понимая, что другого выхода у них нет.

— Нет. — сказала та же самая девушка, что говорила до этого.

— Боюсь это не обсуждается Надья. — сказал барон, и пошел к себе в шатер.

— Мы находимся на границе с его землями, но не на его территории! — звонко вскрикнула Надья. — я не собираюсь поддаваться на пустые угрозы.

— Надья, у нас нет выбора! Они все равно нас выгонят! Или перебьют. — развернулся резко он, — я отвечаю за мой народ. Я ваш барон, и не тебе со мной спорить.

— А кому еще, как не мне. — просто ответила она.

— Прекрати. Собирайтесь. Вечером нас здесь уже не будет. — сказал он и вошел в шатер.

Люди сокрушенно качали головами, переговариваясь. Маленькие дети плакали, и Надья видя все это, пошла за Ромэном и скрылась за пологом шатра.

— Барон, мы не можем уйти. — с ходу сказала она, войдя внутрь. — У нас сейчас просто нет возможности. Мы только обосновались.

— Они перебьют всех. — устало сказал он.

— Они не имеют права.

— Они не соблюдают права. — сказал он. — тебе ли этого не знать. Ты видишь и знаешь больше нас.

— Не в этот раз.

— Ты гадала? — спросил он, глядя как-то с надеждой.

— Карты молчат. — сказала она. — мы словно на перепутье, и каждое решение будет не правильным.

— Так что ты от меня хочешь? — спросил он, и посмотрел на невысокую молодую женщину, которая изо всех сил старалась выглядеть мужественно.

— Я хочу хорошей жизни всем детям нашего табора. — улыбнулась она. — Я поеду к помещику. Я поговорю с ним.

— Нет. Ты туда не поедешь. Я скорее уеду отсюда, не взяв даже ни одной золотой монеты, чем отправлю тебя в руки этому ироду.