Проклятая душа
Шрифт:
— Там, откуда я пришла, браки между братом и сестрой поощрялись и считались священными, — произнесла она очень серьезно. — Правители могли вступать только в такие браки. Иное допускалось, но только при отсутствии возможности заключить священный брак.
— А там, откуда пришел я — нет. Мне сложно будет переступить через себя. Да и мама не оценит. Не говоря уже о том, как нас воспримут местные народы. Нам же править ими, а значит игнорировать общественное мнение нежелательно.
— Мы же не настоящие брат с сестрой.
— К сожалению — настоящие. Твоя душа была слишком истощена и повреждена.
— Не тогда, когда есть магия, — возразила Халиша. — Ты сам прекрасно знаешь, что магия — ключ к решению этой проблемы.
— Не у всех она есть. А даже там, где употребляется, далеко не всегда она помогает этот вопрос решить. Вон — у местных альдаров, несмотря на все их могущество, до сих пор подобные сложности неразрешимы. А значит, что? Правильно. Нам придется бегать и на каждом углу оправдываться, оправдываться, оправдываться. Непрерывно и бесконечно. Кроме того, наш пример породит массу подобных действий со стороны подданных с кучей нежелательных последствий.
— При определенном уровне могущества это уже не важно.
— Древние синдары тоже так думали. Чем для них это закончилось? Согласись — плохая идея сидеть призраком на выжженном полуострове четыре тысячи лет, млея от бессильной злобы. И у них есть шанс еще там просидеть столько же, если не больше.
— Не выпустишь?
— Я могу проиграть. Либо моя победа будет договорной. А еще может вмешаться Аратор, против которого не попрешь. Он слишком могущественный игрок.
— Вот! Я о том и говорю. Или ты думаешь, что его кто-то станет осуждать за брак с сестрой?
— Мы с тобой не Аратор, даже сообща. Quod licet Iovi, non licet bovi. Что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Не то еще у нас положение.
— Сомневаюсь… но ты не сказал нет.
— Я не сказал да. И я не думаю, что это хорошая идея. Слишком много негативных последствий.
— Я поняла тебя, — очень многозначительно улыбнувшись, ответила Халиша. Всеволод же лишь вздохнул и постарался сменить тему. Ему и самому было очень непросто воспринимать ее своей сестрой. Но уступать своим сиюминутным страстям он не собирался. Даже несмотря на то, что Монца переродилась в удивительно красивую женщину народа синдар. И по человеческим, и по их собственным «ушастым» меркам, что уже отметила и Индилаир. Прямо яркая, сверкающая звезда с удивительным магнетизмом, вынуждающим невольно желать хотя бы ей полюбоваться.
События этих дней не только сформировали небольшую диаспору синдар, возродив их из небытия, но и самого Севу буквально воскресили, оторвав от мрачных мыслей о своей судьбе. Обретение матери — это важно. Его-то человеческая погибла и уже много лет назад как. И ее парню очень не хватало. Как и отца. А тут — какая-никакая, а замена. Тем более, что Индилаир старалась. Он не раз замечал, что она смотрит на него с таким удивительным теплом и помогает, и поддерживает. Хочешь — не хочешь этот подход любой
СУЗИ, которой Индилаир дала имя Элениэль — «дочь звезд», отнеслась к своему новому положению очень серьезно. Для нее обретение живого тела стало чем-то невероятно важным, как и статус сестры. Разумная, иронично-циничная и безгранично ответственная. Она буквально дышала надежностью являя собой эталон тех женщин, за которыми мужчины могут себя чувствовать, как за каменной стеной. Не всем такое по душе. Но как сестра — Элениэль была замечательным приобретением. Единственной слабостью сестренки стал Элендил — «звездный друг», в которого переродился Дефф. Дождавшись, пока он очнется и придет в себя, она его буквально затащила в комнату и принудила к занятию сексом. Их долгие платонические отношения наконец-то нашли способ перейти в новую плоскость.
Ее противоположностью стала Монца-Халиша, которую Индилаир нарекла Лауриэль — «золотая звезда». Дама себе на уме, но верная. В целом. Наверное. По-своему. Храбрая и решительная, но с очень странными ценностями древней личности, тянущимися из тьмы веков… нет тысячелетий. Она получилась очень противоречивой натурой, грозя превратиться в бесконечную головную боль и нешуточную угрозу для будущей супруги Всеволода. Или даже занять ее место, потому как парень не исключал и такого развития событий — эта особа могла многое, даже то, чего делать нельзя или крайне нежелательно. Впрочем, Сева пока на все это старался не обращать внимания. Он наслаждался моментом. Ведь у него вновь появилось ощущение семьи. Пусть и призрачное, но ощущение круга близких людей… ну… эльфов… То, что у него уже несколько раз отбирала судьба…
Часть 2. Глава 7
Наконец долгое сидение в крепости вампиров завершилась. Те мертвецы что смогли в разумное время добраться до нее — уже собрались. Остальным были назначены точки рандеву, чтобы не задерживаться.
И вот — это жуткое войско выступило. Дюжина личей, девяносто один вампир, триста двадцать драургов древних северян и снежных эльфов и свыше двух тысяч разного рода скелетов. Очень внушительно, даже будь они людьми. А в этом неживом формате — так и вообще — сокрушительно. Дополнял их отряд самых что ни на есть натуральных синдар из семнадцати «человек», включая самого Всеволода. Что добавляло чрезвычайной устойчивости и изрядной пестроты отряду.
Однако ушел он недалеко… Узнав о сборе армии мертвецов, Мидал Лысый смог договориться с великанами. И те выступили организованно против «порождений тьмы». Они старались не сильно вмешиваться в дела «коротышек», но нежить ненавидели люто. На чем Мидал и сыграл.
И вот Харрус, то есть, Тауорон, заметил их к исходу третьего дня пути. Нежить могла идти и днем, и ночью. Эльфы поддерживали этот темп, используя магию. Поэтому отойти удалось за это время на семь дневных переходов. Достаточно далеко. Слишком далеко, чтобы великаны беспокоились. С другой стороны, какую угрозу им представляла горстка мертвецов? Правильно. Никакой. Они и сами — опасные ребята. Плюс еще их питомцы, которых они пасли как коров — этакие волосатые слоны-переростки, высотой с двухэтажный дом.