Проклятая группа. И последние станут первыми
Шрифт:
Фитиль молчал. Кротов решил попробовать заход с другой стороны.
— Ты же не хочешь, чтобы я тебя повязал за эту мокруху? Я знаю, ты не при чем. Но вещи убитой нашли у тебя. А я почти отвечаю, что это вещи убитой. А это уже доказуха, Фитиль. Но подставлять я тебя не хочу. Как ты сам мне сказал, я правильный мент. И стараюсь им оставаться. А ты правильный вор. Так и поступай правильно. Понятия штука хорошая. Но гибкая. Не со всеми работают. С мокрушниками и насильниками уж точно.
Фитиль молчал. Кротов снова вздохнул и пошел на удар ниже пояса.
— Ну и плюс, ты мне должен. Если бы не я, ты бы на зоне
И это действует на пропойцу лучше, чем наезды. С укором покосившись на Кротова, он хмуро буркнул:
— Хрыч комнату снял в общаге. У Зинки Ситниковой. Я с ней договорился за пузырь.
Если Кротов и доверял Фитилю, то не настолько, чтобы оставить его дома. В качестве знака своего расположения дав ему похмелиться, Кротов отвез его в местный ОВД. Это была «земля», с которой он начинал работу опером, и бывшие коллеги согласились подержать Фитиля до вечера без оформления. После чего Кротов, Лазарев и Гарин отъехали за квартал, где вышли из машин и попытались сообразить, что делать дальше.
— Ну хорошо, — буркнул Лазарев. — Мы знаем, кто он. А дальше что?
— Какие варианты?
Кротов посмотрел на оперов. Лазарев пожал плечами:
— Слить Хрыча Рогову и Лапину? Они же по делу работают вроде. После того как кражи обзавелись мокрухой.
— Этим долб…бам? — возмутился Гарин. — Хрена с два! Сидят, пальцы гнут, смотрят на нас как на чмырей! Пусть поцелуют меня в ж…у, ясно?
— Антон, закройся уже. — Кротов быстро соображал. — В общем, так. Сливать информацию бесполезно. Рогов считает себя слишком умным. Даже если я ему принесу Хрыча на блюдечке, он меня только на смех поднимет. Или пошлет куда подальше.
— Может, Хомичу сказать? — предположил Лазарев. — Сань, вы с ним друзья. А еще он тебе должен. После той подставы два года назад…
— И один месяц, — привычно вставил Кротов.
— Вот-вот. А он дальше скомандует. И про нас не забудет, раз мы информацию нарыли.
— И как он про нас не забудет? — горячился Гарин. — Устную благодарность объявит? Или письменную? Чтоб мы приклеили ее на стену и молились по утрам?
— Антон, заткнись уже, а. — после паузы Кротов снова посмотрел на оперов. — Короче, я предлагаю брать урода самим. Мы наработали, нам и карты в руки.
Гарин и Лазарев переглянулись, немного опешив. За время работы в проклятой группе они уже и забыли, каково это — «брать уродов самим».
К общаге они добрались через полчаса. Бронежилеты и оружие сдать они, конечно же, еще не успели. Поэтому, заехав за угол общаги, они облачились в жилеты, спрятав их под куртками, после чего выдвинулись внутрь.
Коридор общаги был грязным и темным, почти как их подвал. Только вместо труб вдоль стен тянулись пожитки жильцов — там и тут стояли старые велосипеды, сломанные холодильники и какие-то коробки. Из некоторых дверей доносились пьяные и злые голоса. Дверь в «хоромы» Зинки Ситниковой — у нее была целая квартира с тремя комнатами, две из которых она периодически сдавала всякому сброду — опера остановились. Из одной из соседних каморок выглянул пьяненький мужичок, но при виде вооруженных оперов он лишь ойкнул и исчез за дверью. Кротов кивнул Лазареву, снимая ствол с предохранителя, и Лазарев громко постучал в дверь Зинки. Вскоре они услышали шарканье
— Чего надо?
Кротов ответил таким же грубым хриплым голосом:
— Хрыч у себя?
— А чего надо? Кто это?
— Фитиль с корешами, е-мое, открывай!
Голос Кротова был мало похож на голос Фитиля, но Зинка всегда присутствовала в реальности лишь в одном из двух состояний — пьяной или с похмелья — поэтому фокус с ней мог легко выгореть. И выгорел, потому что опера услышали щелканье замка, после чего дверь открылась. Лазарев тут же выдернул Зинку за шкирку, а Кротов зажал ей рот. Зинка в ужасе замычала, но Кротов громко шикнул на нее:
— Закройся, дура! Полиция! Помнишь меня? Полиция. Врубилась? — продолжая мычать, Зинка закивала. Кажется, она узнала Кротова. — Где комната Хрыча?
Зинка махнула рукой внутрь приоткрытой двери. Внутрь и налево, давая понять, что комната где-то там.
— А теперь вали в коридор, или я и тебя загребу, поняла? И только вякни мне, коза!
Зинка энергично закивала. Как только ее отпустили, она бросилась наутек по коридору. А опера с оружием наизготовку шагнули внутрь.
Темный коридор, заваленный всяким хламом. Двигаясь медленно и бесшумно, опера свернули налево. Дверь в ванную, дверь в туалет. Напротив — дверь в жилую комнату. Дверь закрыта. Других комнат в этой части «хором» не было. Кротов, Лазарев и Гарин переглянулись, вспоминая отрепетированные действия, кивнули друг другу. После чего Гарин мощно навалился на дверь ногой, распахивая ее.
Опера ввалились в комнату. Небольшая темная каморка, два на три метра, с диваном-кроватью, столом и шкафом. Около шкафа стояли несколько клетчатых сумок, с которыми раньше ездили за товаром челноки. В комнате не было никого.
— Твою мать, и где он? — нахмурился Лазарев, опуская оружие.
Кротов шагнул назад в коридор.
И в этот момент показался Хрыч. Он быстро выскочил из туалета, привлеченный грохотом. В руках открытая бутылка пива. Прямо перед собой он увидел Кротова — и мгновенно понял все. Хрыч швырнул бутылку Кротову в лицо и бросился бежать. Бутылка разлетелась на тысячу осколков, заливая Кротова дешевым пойлом. Кротов рухнул на стену, в голове звенело.
— Он здесь!
Гарин выскочил из комнаты, перепрыгнув через Кротова, и с ревом бросился за Хрычом.
— Стоять, падла, полиция!
Хрыч мчался к кухне. По пути он схватил стоящую у стены швабру и метнул ее назад. Швабра угодила строго между ног Гарину, и он с воем плюхнулся на пол.
— Сань, живой?
Над Кротовым склонился Лазарев. В голове Кротова звенело, глаза застилало вонючее пиво, но он заставил себя вскочить и бросился вглубь помещений. Хрыч уже достиг кухни. Бешено озираясь, увидел грязный кухонный нож в раковине, схватил его и бросился назад.
БАБАХ! В замкнутом помещении выстрел прогремел, подобно грому. Кротов выстрелил над головой вооруженного Хрыча, и пуля вгрызлась в потолок, посыпая инстинктивно пригнувшегося Хрыча штукатуркой. И тут же Кротов и Лазарев навалились на него, придавливая к полу. Кротов коленом давил Хрычу в хребет, Лазарев вжимал его вооруженную ножом руку в пол.
— Скотина! Убью, сука! Антон, нож!
Гарин, примчавшись на выручку, двинул каблуком по кулаку Хрыча. Взвыв, тот выпустил нож, и вторым ударом Гарин отбросил его в сторону.