Проклятая группа. И последние станут первыми
Шрифт:
— Это да, — согласился младший. Перемывать кости начальству — одна из немногих отдушин на дежурстве, и это нравилось исключительно всем.
Рация захрипела голосом батальонного диспетчера:
— 7-10, 7-11 на выезде. Сделайте круг по их маршруту.
— Тунгуска-3, это 7-10. Да у них участок в два раза больше нашего, — заворчал старший по рации.
— Мне так и передать комроты? Он тут рядом.
— Едем уже, — буркнул старший в микрофон.
Экипаж с позывным 7-10 патрулировал окраину города — территорию между частным сектором и объездной дорогой, за которой
— А начальству не будет ничего, вот помяни мое слово. Знаешь, что будет?
— Что?
— Накажут того пацана, у которого эта б…ь ствол забрала. Отвечаю, так и будет. И на него все стрелки переведут.
— А как же выход во двор и все такое?
— Ой, я тя умоляю, малой. Главное стрелочника найти. Что, не знаешь, как в ментуре дела делаются? Максимум дежурному выговор объявят. А штабисту вообще ничего не будет. Помяни мое слово.
В этот момент младший заметил за зарослями кустарника в обочине автомобиль — свет фар патрульной «канарейки» отразился от габаритов над задним бампером машины.
— Семеныч, смотри.
Машина ППС сбавила скорость и тормознула на обочине. Старший выбрался из экипажа, сощурился. Темнота. Захватив лежащий в бардачке фонарь, он шагнул к машине. Луч света выхватил очертания черной «Нивы». Водительская дверца была приоткрыта.
— Нормально.
— Что там? — из экипажа к старшему вышел молодой напарник.
— Номер пробей у диспетчера, может в розыске.
Номера было не видно — белая табличка была словно специально заляпана грязью. Подойдя, молодой носком ботинка стукнул по номеру. Часть подсохшей грязи отвалилась.
В это время старший группы, продолжая с помощью фонаря осматривать «Ниву», обошел ее вокруг. Не заметив ничего подозрительного снаружи, посветил в салон. И замер.
— Колян.
Младшего не было рядом — он уже стоял у экипажа ППС и бубнил в микрофон рации номер машины. Старший сглотнул и, поколебавшись, приоткрыл заднюю дверцу «Нивы».
На полу, между передними и задними сиденьями, лежало тело. Это была мертвая женщина — еще недавно молодая, стройная и наверняка красивая. Ее рука, словно по команде, вывалилась из салона и повисла, чуть покачиваясь.
При жизни убитую женщину звали Алла Щербакова.
Часть 2
1
Рогов был готов к чему-то подобному, но новость об обнаружении трупа похищенной все равно его обескуражила. Большую часть дня он просидел в тесном фургоне, до рези в глазах следя за проклятым недостроем. Когда позвонил дежурный, стало окончательно ясно — за деньгами никто не придет. Операм не осталось ничего другого, кроме как просто забрать сумку и отвезти ее в управление.
На месте преступления работали опера из местного отдела. Когда уставший и злой Рогов прибыл на окраину города, у обочины уже стояли фургон СК и машина из
Труп Щербаковой увезти не успели — он лежал на земле около «Нивы», накрытый какой-то тряпкой. Рогов захватил в машине фонарь. Посветив себе фонарем и взглянув на труп, Рогов сжал зубы. Щербаковой перерезали горло. Чернота между потемневших краев раны заставила Рогова отвернуться. Но он все-таки дотронулся до щеки убитой. Опер с «земли», заметив это, сообщил:
— Убили недавно. Аналогопатаном сказал, часов пять, не больше.
— Суки, — отозвался Рогов. — Ее не насиловали?
— Вскрытие покажет. Но док говорит, наружных повреждений вроде нет.
Рогов не понимал, что происходит.
— Они ждали весь день. Даже не пришли за деньгами. А просто замочили ее. Зачем?
— Может, заподозрили все-таки что-то? Срисовали кого-то из наших? — предположил Лапин.
— Так надо было звонить Щербакову и назначать передачу бабла на другой день и другое место. Могли бы даже и сумму увеличить. Зачем ее убивать? Она стоит кучу денег.
— Испугались, — Лапин пожал плечами. — Такое бывает, сами знаете.
Рогов нашел криминалистов, которые снимали слепок с земли.
— Сорок второй размер, — сообщил один из них. — Это был водила. Он бросил тачку и ушел.
— Он был один?
— Натоптано слишком, хрен разбери теперь.
Рогов попытался собраться. Была глубокая ночь, и после трудного дня голова почти отказывалась соображать.
— «Ниву» пробили?
— Одна из угнанных, — кивнул Лапин. — Тачку увели полторы недели назад с улицы Дружбы. Пятиэтажная хрущовка. Камер наблюдения нет.
— Ты местным по поводу угона звонил?
— Вчера еще. Никто ничего не видел. Они потрясли местную шпану, даже хозяина пробили — вдруг он кому-то насолил и ему решили отомстить, упереть его тачку. Но по всем направлениям полный порожняк.
— Черт. Непруха, — буркнул Рогов.
Щербакову о смерти его жены сообщили под утро. Щербаков был убит горем. Сначала он просто замкнулся в себе, сгорбившись и посерев. Послушно согласился проехать в морг и опознать тело, как того требовала процедура. У выхода из морга его ждал Хомич, которому Шевелев приказал взять это на себя — было важно показать, что над делом о похищении и теперь убийстве его жены работают лучшие силы полиции.
— Как вы?
— А вы как думаете, — глухо сказал Щербаков. — Они убили мою жену. Горло ей до кости разрезали… А ведь я… Я сделал все, как они просили…
Хомич не знал, как отреагировать, кроме дежурного:
— Мы сделаем все, чтобы найти их.
Щербаков при этих словах сжал зубы, одновременно презрительно и обреченно. А после паузы поднял глаза на Хомича и требовательно и решительно заявил:
— Я хочу видеть вашего начальника.
Пока они ехали в управление, Щербаков молчал, а Хомич не лез к нему с разговорами, понимая, что бизнесмену сейчас плевать на любые слова. Шевелев уже ждал его у себя. Когда они остались в кабинете Самого Лично наедине, Шевелев участливо предложил Щербакову: