Проклятая из лимба
Шрифт:
Фемида почти сразу поняла, что это значит. Под прикрытием алхимических ингредиентов ей подсунули тварь, способную доставить неудобства племени полудиких изгоев. Но зачем? Освободив уродца от шпаги, девушка едва сумела оторвать от себя этого беснующегося человечка с шестипалыми руками. Он почти не дрался с ней, хватая за плащ и требуя немедленно спуститься.
Переворошив содержимое рюкзака и найдя там большую часть всего необходимого, наемница повесила его себе на плечи и поспешила за шкаром, ловко перебирающим конечностями. Всего за несколько минут, они стояли у подножия башни. Первым свидетельством
Едва поспевая за своим проводником, который почти не оглядывался, Фемида мчалась на пределе возможностей. Приходилось подныривать, ползти, вскарабкиваться на низкие хибары, бежать по навесным мостикам, преодолеть все мыслимые и немыслимые препятствия. Возможно, наемница давно плюнула бы на все, но постоянно попадающиеся на пути трупы с характерной раной подстегивали ее пуще плетки.
Понимая, что это именно ее вина, девушка очень хотела все исправить. Оставалось догнать неведомую тварь, пронесенную в сумке. Керчь за это должен был поплатиться, но как его теперь найти в бесконечных шахтах и тоннелях? Скорее всего, доброжелательный помощник больше никогда не попадется на глаза, а если хватит наглости… Фемида вовремя опомнилась, едва не врезавшись в спину застывшего шкара.
Они стояли перед небольшой площадью, в центре которой высился постамент. Статуя, безрукая женщина с корзиной на голове, давно позеленела ото мха и плесени. У подножия каменной скульптуры стоял мальчик, облаченный в серую хламиду, его руки, вытянутые в сторону, были изранены. Кровь тяжелыми каплями стекала на грязные доски.
Напротив него застыл монстр, длинным языком слизывающий живительную влагу. Картина выглядела настолько завораживающей, что Фемида не могла понять, что от нее требуется. Нападать или выждать? Ответ явился сам, когда из-за постамента выглянуло чье-то чумазое лицо. Это отвлекло монстра от его занятия, тварь издала свистящий звук и кинулась на притаившихся людей.
Они бросились врассыпную, но расправа настигала каждого. Ловко запрыгивая на спину, монстр впивался жертвам в виски, высасывая мозг в считаные секунды. Наемница отметила, что у этой уродливой помеси крысы и моллюска, на спине набухло несколько пульсирующих комков. Они излучали слабое зеленое сияние.
Пожалев о том, что кроме духовой трубки ничего нет, Фемида щедро смазала дротик смертельным ядом и постаралась сократить дистанцию. Ничего не вышло, поскольку шкары разбежались, монстр мелькал тут и там, активно осушая им черепа. Тогда девушка совершила поступок, о котором потом могла пожалеть.
Ее проводник, поняв, где ему искать защиты, все это время прятался за ее спиной. Он не ожидал, что ему в щеку вонзится дротик с усыпляющим эффектом. Вес бедолаги казался детским. Наемница одной рукой потянула его за ногу, бросив на свободный пятачок. Ребенок, что до этого кормил зверя своей кровью, бледный лежал у подножия статуи...
Когда не осталось почти никого, монстр обратил внимание на приманку. Либо он был слишком глупый, либо никак не мог насытиться, но каким-то неведомым образом тварь почуяла добычу. Даже не стремясь себя обезопасить, она
Дротик вошел точно в бок, а за ним полетел еще один. Фемида без капли сожаления израсходовала весь свой боезапас, прежде чем появились первые признаки отравления. Правда, не совсем такие, какие ожидала наемница.
Монстр издал трель, надувшись до неестественных размеров, в потом лопнул, подобно мыльному пузырю. Скромную площадь тут же накрыло густым зеленым туманом, состоящим из крупных хлопьев-спор. Насколько они были ядовиты, наемница решила не разбираться. На это не было времени, так как странные события не закончились.
Со всех сторон на площадь начали собираться люди. Они выползали, буквально, со всех щелей. Вооруженные молотками и кирками, принялись разбирать статую, скалывая с нее по кусочку. Дело двигалось так быстро, что Фемида не успела понять, в какой момент от нее ничего не осталось.
Если не считать человеческого тела, нанизанного на жердь и привязанного веревками. Сначала наемница не поверила своим глазам, но потом… Потом до нее дошло. Израненная девушка, заживо замурованная в статую, не оказывала никакого сопротивления, только черные, как смоль, глаза поблескивали в неверном свете.
Шкары сняли ее тело с постамента, обернув в плотную ткань и сложили на носилки. Рядом с ней лег мальчишка с каркасом из проволоки на шее, он выглядел совсем бледным, но оставался в сознании. Спустя несколько минут процессия покинула площадь, растаяв среди хижин и сараев.
Туман потихоньку опал, споры плотным слоем покрыли все вокруг. Фемида наблюдала за происходящим, пытаясь понять — что это было? Но вдруг что-то неприятное зашевелилось у ее ног, словно наглая змея собралась проползти прямо под подошвой сапога.
Споры срастались вместе, образуя мясистые, тошнотворные чашечки, из которых поднимались тонкие стебельки с алыми бутонами. Бутоны выстреливали в воздух золотистую пыльцу, наполняя все вокруг поразительным сиянием. Меньше чем за час площадь превратилась в настоящую оранжерею! И посреди всего этого великолепия стояла девушка с тяжелым рюкзаком за спиной, в ее руках светился смартфон — она снимала все происходящее на камеру.
Поразившись такому исходу кровавой кампании, Фемида отправилась к алхимику. Было бы интересно узнать, что он на это скажет? Хотя, все свое время старик проводил намного выше, мог ли он столкнуться с подобным? В любом случае, стоило поделиться историей хоть с кем-то! Странно, что оператор все это время отсутствовал. С той феерической схватки с отреченным от него не было ни слуху, ни духу.
Мастер-алхимик удрученно сидел на сундуке, когда наемница постучалась в дверь, оказавшуюся не запертой. На гостью он почти не обратил внимание, в руках держа колбу с очень мутной жидкостью. Из которой периодически прихлебывал, отрыгивая избыток газов.
— Эй, дед! Ты чего? — Фемида сбросила рюкзак с плеч и присела на корточки перед своим работодателем.
— Я не буду начинать. Не хочу. Я отправил весточку Королеве, так что все… Она снимет с меня полномочия, — заплетающимся языком заявил алхимик.