Проклятая книга
Шрифт:
Вскоре Ди познакомился с человеком, который перевернул его жизнь. Его звали Джером Кардан, и он был колдуном.
Не ученым, не мистиком, не исследователем тайн природы, а просто колдуном.
Кардан завораживал. Он находился в постоянной истерике. Он говорил, брызгая слюной. Он часто обижал людей и делал это сознательно. Но уйти от Кардана было невозможно, потому что он умел делать поразительные вещи — выходить за пределы своего тела, видеть скрытое, предсказывать с невероятной точностью. У него имелись знакомые духи, и в мире бесплотных
Ди ощутил знакомую жгучую жажду нового познания. Возможность общаться с миром духов открывала перед ним совершенно новые горизонты.
Ты думаешь, я смогу встречаться с душами умерших мудрецов? — спрашивал он своего нового друга.
Кардан хохотал, разбрызгивая слюну.
— Ты — дурак! — кричал он. — Все знают умерших мудрецов, но разве эти мудрецы знают нынешних глупцов?
— Я мог бы их принудить, — сказал Ди. — Или приманить.
Тебе нужен знакомый дух… А для чего тебе умершие мудрецы? — спрашивал Кардан.
— Я спросил бы Пифагора кое-что о его теории чисел… Кое-что из того, что осталось неизвестным. Возможно, создатель этой теории мог бы объяснить…
Неожиданно Кардан замер и затрясся. Глаза его закатились и побелели.
— Он здесь! — прошептал он сквозь стиснутые зубы.
— Пифагор? — изумился Ди.
— Выпить…
Ди влил в судорожно сведенный рот приятеля несколько капель вина. Кардан перевел дыхание, обтерся ладонью и сердито уставился на своего собеседника.
— Ты разозлил моего духа! — выговорил он с укоризной. — Ты просто дурак! Пифагор не станет с тобой разговаривать! — Кардан сжал кулак и поднес его к своему носу, внимательно рассмотрел, а затем без предупреждения двинул Ди по скуле. — Вот тебе!
Он встал и быстро побежал к выходу, но у порога остановился и крикнул:
— Составь гороскоп Мэри! Понял? Мэри!
И выскочил вон под проливной дождь. В Лондоне в те дни часто шли дожди.
И Ди вернулся к себе, чтобы поразмыслить над увиденным и услышанным.
Он научился пропускать мимо ушей бессвязные угрозы и оскорбления, отпускаемые Карданом. В этом потоке неприятных речей всегда проскальзывала нотка рационального, и Ди ухватывался за нее как за кончик нити и начинал тянуть, разматывая длинный сложный клубок.
«Мэри», сказал Кардан. Что он имел в виду?
Что сообщил ему дух? Почему Кардан так разозлился?
Неожиданно Ди понял, что Кардан вовсе не был зол. Его друг-колдун испугался. Знакомый дух открыл ему нечто, от чего у Кардана мороз пробежал по коже.
Сообразив это, Ди покрылся испариной. Несомненно, Кардан намекал ему на какую-то грядущую неприятность. И «Мэри» была ключом ко всему.
Есть только одна Мэри, подумал Ди. Это — Мария Тюдор, старшая дочь Генриха Восьмого, сестра правящего короля-подростка Эдуарда.
Мария была дочерью первой жены Генриха. Наполовину испанка. Ревностная католичка. Некрасивая, стареющая. Джон Ди видел ее несколько раз, когда бывал при дворе, навещая своего знатного покровителя, герцога Нортумберлендского,
И Ди стал думать о Марии. У нее странное лицо. Он закрыл глаза и начал вызывать в памяти облик старшей дочери Генриха. Он умел так делать. Постепенно Мария появилась перед его внутренним взором как живая. И неожиданно Ди понял, что странного было в ее лице.
У смертельно больных людей в чертах появляется обреченность. Эта обреченность остается незаметной для тех, кто наблюдает их каждый день — для слуг, родственников, близких друзей. Незаметно ее и за блеском королевского величия. Но для зоркого взора стороннего наблюдателя — особенно если этот сторонний наблюдатель занимается магией, — все открыто.
И Ди занялся гороскопом Марии Тюдор.
А потом сделал собственные выводы… и отправился с ними к младшей сестре, Елизавете.
Юная дочь Анны Болейн, знаменитой королевы, которую Генрих Восьмой казнил за несуществующую супружескую измену, жила в Вудстоке под стражей.
Это была рыжеволосая худенькая девушка, которая предпочитала чтение любому другому занятию. Ее считали странной и, в принципе, не очень опасной. Во всяком случае, не способной сплести серьезную интригу. Однако она была дочерью Анны Болейн, которая в своей время вынудила короля жениться на себе, разведясь с примерной супругой-католичкой (матерью Марии Тюдор). И еще у Анны Болейн была шестипалая рука, а это что-нибудь да значит. Многие всерьез полагали, что королева Анна была ведьмой. Поговаривали, будто после казни шестипалая рука Анны Болейн пропала…
В общем, Елизавету следовало держать под надзором. И принцесса жила почти как узница, однако внешне все выглядело так, будто она ничуть этим не тяготилась.
Ей разрешили принять астролога Джона Ди. Елизавете было любопытно. Ди предстал перед ней — молодой, с блуждающим от волнения взглядом, одетый бедно и небрежно (за учеными занятиями ему всегда было недосуг заняться собственной внешностью). Елизавета в те годы тоже не была щеголихой, одевалась скромно, почти монашески. Никто не подозревал, какое железное терпение скрывается под маской смиренницы, какая тяга к роскоши и развлечениям таится в плоской, затянутой в строгую одежду груди. И уж мало кто мог предположить, что маленькая Бет превратится в самую умную, самую хитрую, самую дальновидную и великолепную королеву в истории Англии — и пройдет еще много лет, прежде чем родится ей подобная.
Возможно, только один человек увидел это еще в годы правления Эдуарда Шестого. И этот человек пал к хорошеньким ножкам принцессы и протянул ей гороскоп.
Елизавета с интересом взяла, развернула, вчиталась в цифры и значки. Она немного разбиралась в этом, однако не слишком. Магия не входила в сферу ее интересов. В отличие от Джона Ди, принцесса Елизавета Тюдор изучала только те вещи, которые, как она знала, были ей необходимы. Беспорядочное чтение никогда не отличало ее интеллектуальные поиски.