Проклятая квартира (сборник)
Шрифт:
Отпечатков на месте преступления, судя по всему, нашли тьму, но, насколько мне известно, Кешиных «пальчиков» в нашей картотеке нет и быть не может. Довольно трудно будет установить, он ли вскрыл сейф. Я-то знал наверняка, но даже признание самого обвиняемого, как известно, не есть доказательство. Да и вместо того, чтобы водворить гражданина Уварова туда, где ему положено находиться, — в КПЗ, я почти собственными руками спрятал его подальше от правосудия. Получается, от самого себя. Ох, Вера, Вера…
А как было бы славно и полезно раскрыть
Не успел одернуть себя за безнравственные мечты — зазвонил телефон. Вера?
— Това… Павел Павлович?
— Да, слушаю вас.
— Доктор Герасимов беспокоит, из Склифосовского. Я тут вашего коллегу подвел, простите великодушно. Если честно, я выходил из палаты, минут двадцать меня не было. А раненый мог очнуться, сказать что-то.
— Вы уверены, что мог очнуться?
— Вообще-то, теоретически, не должен бы… Но практически… У нас тут как-то мужик своими ногами пришел, голова у него болела. Так выяснилось, что он по пьянке, на спор себе в голову позволил здоровенный гвоздь заколотить. Первый день думал — с похмелья трещит, второй день анальгин глотал. А на третий пришел сдаваться. Мы ему железо вынули, он ушел. Так что всякое бывает.
— Значит, если придется подписывать протокол…
— Подпишу, конечно, чего же не подписать. Помогать следствию — обязанность каждого…
Он еще что-то бубнил, но я вежливо закончил разговор. Так, интересно получается. Удивительно легкое дело досталось. Улики сами в руки плывут, покойники разговаривают, свидетели на ходу показания меняют. Очевидное — невероятное.
Решил выпить кофе, но банка была пустой. Пришлось пойти к Саше, у него всегда все есть. Когда я открывал стол своего заместителя, зазвонил телефон. Машинально снял трубку, даже не успел сказать обычное: «Шервуд слушает», а оттуда зачастили:
— Сан Саныч, алло! Игнатенко вас беспокоит.
— Это не… Алло, алло! Игнатенко? Всеволод Эмильевич?
— Ну да, Сан Саныч, какой же еще? Значит, так, все сделал, как договорились, никакой самодеятельности. Вахтер не подведет, так что никуда наш дурачок не денется. И щенка его найдем.
— Откуда вы звоните?
Это была чудовищная, непростительная ошибка с моей стороны. Я ведь не знал, на «ты» или на «вы» нужно было обращаться. Не знал — и все испортил. В трубке повисло тяжелое молчание, потом что-то звякнуло, будто стекло ударилось о край телефонной трубки, и в ней раздались противные гудки отбоя. Я осторожно положил трубку на стол и пулей вылетел из кабинета. Галя, конечно, трепалась по местному телефону. Пришлось прижать рычаг рукой и прервать беседу.
— Вы что, Пал Палыч?
— Галя, быстро узнай, откуда только что звонили по тому телефону. Ну, по черновскому. Непонятно?
Чертыхнулся и пошел звонить сам. Гале было понятно только то, что кто-то грубо вторгся в ее личную жизнь, а этого она не прощала.
Пришлось подождать, пока дежурные проделывали все необходимые манипуляции. Потом один из них перезвонил мне.
— Товарищ майор, установить номер полностью не удалось.
— То есть как не удалось? Из автомата звонить не могли, я сам снимал трубку, знаю.
— Ну, бывает, что вообще нельзя установить. А тут только первые три цифры поймали. Эта АТС вообще кошмар, через два дня на третий на ней что-то из строя выходит.
— Да говорите наконец, на какой АТС.
— Звонили из Видного. Или из Расторгуева.
Или из Домодедова, хотел я продолжить перечень, да что толку! Звонили из ближнего Подмосковья, где город-спутник Видное плавно перетекает в старинное дачное место Расторгуево, а потом до следующего городка Домодедово идут сплошные дачные поселки. Поди найди! Верин дядя, Викентий Эдуардович, как-то пожаловался, что его дача скоро станет «коттеджем в центре Москвы». А сразу после войны в Расторгуево еще волки зимой бегали… Черт побери!
Дядя — в Расторгуево, этот самый Игнатенко — в тех же краях. Не слишком ли много совпадений — сплошные белые рояли в кустах.
Опять телефон. Вера?
— Павлик, слава Богу, добрались нормально. Дядя ворчал, но для порядка. Баба Катя его быстро к рукам прибрала, а от Петеньки он в полном восторге… Ой, да тут вообще та-а-кой роман!..
— Вера, помолчи немного. Скажи своим подопечным, чтобы они носа за калитку не высовывали! Поняла?!
— Что ты так кричишь, Павел? С третьего раза даже я понимаю. Не злись, я же не…
— Ты же не, ты же не!! Ты вляпалась в такое дело, что впору тебя где-нибудь прятать. Не злюсь, а убить готов этого твоего Кешу! Из-за одного дурака столько людей на уши встало! Что ты молчишь?!
— Ты же сказал — помолчи…
— Вера, сейчас не время выяснять отношения. Все очень серьезно. Возвращайся в Москву, поезжай на работу, если нужно. Не нужно — посиди дома. Все, что могла, ты уже сделала, теперь, умоляю, не мешай!
— Когда это я тебе мешала, Пашенька, господь с тобой. Все поняла, еду, позвоню из дома. Или из офиса.
— Сам тебе позвоню, у меня тут запарка. Жду, когда Саша приедет, может, что-то прояснится. Ну, будь умницей.
— Мухтар постарается, — усмехнулась Вера и дала отбой. Все-таки она добрая и злиться по-настоящему не умеет. Упрямая только. Ладно, сантименты потом. Где Саша, хотел бы я знать?
Придвинул поближе телефон, чтобы позвонить в Бутырки, но он сам зазвонил.
— Шеф, это я. Сейчас выезжаю.
— Откуда?
— С бензоколонки, у меня горючка кончилась, а то я бы давно был на месте.