Проклятая рота
Шрифт:
Я не преминул этим советом воспользоваться, а открыл глаза только в сумерках, и то потому, что меня ткнули в бок.
– Эй, вставай! – донесся знакомый голос. – Что за сранство столько спать?
Ярх! Это что, меня явились проведать парни из нашего десятка?
Выбравшись из-под телеги, я обнаружил не только красноглазого наемника, а еще и Визерса. Они уставились на меня во все глаза, а Ярх от восхищения даже несколько раз цокнул языком.
– Если бы я не знал, что это ты, то нипочем бы не догадался, –
– Рассказывай, что там было? – спросил десятник, но рядом объявился решительно настроенный Дядюшка Ба.
– Вы чего к нему пристали, рожи вшивые? Ему пожрать надо и оправиться!
Я думал, что сейчас обозный будет послан далеко и надолго, но, к моему удивлению, этого не произошло. Мне позволили сходить до ближайшего рва, вырытого в лесу для всяких нужд, а затем я получил от Дядюшки Ба краюху хлеба и большой кувшин молока.
– Может, вы пока расскажете? – предложил я, принимаясь за еду.
Сам я устроился на телеге, а эти двое разместились прямо на земле, на моем «тулупе».
Визерс пожал плечами:
– О чем рассказывать? Ничего же не было.
Но Ярх своего шанса не упустил, в красках описал, чем они занимались в последние дни, и как к командиру приходили инквизиторы требовать моей головы, и как рота вместе с прочим воинством шагала на юг. Из его речей я понял, что армия у нас теперь приличная и что мы вполне в состоянии встретить герцога Примейна и потягаться с ним.
Молоко и хлеб кончились, и тут уж мне пришлось поработать языком.
Говорил я тихо и время от времени оглядывался – не хватало еще, чтобы нас подслушали и каждая собака в лагере узнала, что я не скромный чувачок из обоза, а только им прикидываюсь.
– Двуликий гигант? – сказал Визерс, когда я закончил. – Это Хранитель Времени. Так его изображали.
– А кто он? – спросил я.
– Один из падших богов, чье имя теперь забыто, а осталось только прозвище, чтобы им остальные боги подтерлись, – заявил Ярх с бравадой, как мне показалось, слегка напускной. – Ладно, давай, мы пойдем, не стоит нам тут слишком долго срански торчать.
– Э, а что с этими-то?.. – и я мотнул башкой в ту сторону, где расположился Арсаир ва-Рингос со своими подчиненными.
– Есть план. Но тебе лучше о нем не знать. Пока, – тут Визерс поднялся, и я понял, что большего не добьюсь – то ли план требует моего незнания, то ли я не буду задействован при его осуществлении.
Ладно, не очень-то и хотелось.
Они ушли, а я принялся устраиваться на ночлег – хоть и продрых весь день, спать хотелось по-прежнему, да и ознобная слабость накатывала время от времени, превращая меня в трясущегося дистрофика.
Утром я обнаружил, что опух еще больше, но зато сил в организме стало больше.
Едва успел подняться, как со всех сторон запели трубы и рога и лагерь пришел в движение.
– Давай!
Ну что же, назвался груздем – полезай в кузов.
Мы запрягли в телегу двух одров неопределенного цвета и устроились на облучке. Телега двинулась, и все хозяйство, наваленное за нашими спинами, заколыхалось и задребезжало.
– Что там такое? – спросил я, обернувшись.
– Шмотки десятка Литона, – ответил Дядюшка Ба. – Ну, все, как положено, вшивое. Давай позавтракаем, что ли?
На двоих, по-братски, мы разделили шмат копченого сала, еще одну краюху хлеба, вроде вчерашней, и пару луковиц. Пока жевали, телеги наши выстроились в линию и неспешно двинулись по дороге на юг, вслед остальному войску.
Белый Страх иногда мелькал впереди, знамени Желтого Садовника я видеть не мог, чему совсем не печалился. Наверняка под ним скачет Верховный Носитель Света Южной Четверти, а чем дальше он от меня, тем полезнее для моего хрупкого здоровья.
Дядюшка Ба беспрерывно болтал, большей частью со мной, но успевал перекидываться словечком с коллегами, управлявшими соседними телегами, для чего ему приходилось орать. Обозные были в основном мужчины почтенные, но совсем не «штатские», если можно так сказать, видно было, что оружие им держать так же привычно, как и вожжи.
Рядом с моим красноносым начальством лежал взведенный арбалет, а за нашими спинами меж вещей валялась кольчуга, два меча, один побольше, другой поменьше, и это только то, что я разглядел! Дядюшка Ба заявил, что «если супостат сунется, то мы найдем, чем встретить», и я склонен был ему верить.
Дорога, по которой мы ехали, шла через дикий лес вроде того, из которого я не вылезал последние дни, к счастью, безо всяких монументов и разрушенных храмов. Древние боги нас не беспокоили, локсы тут не водились, а патрули прочесывали заросли по обочинам.
Вдруг злобный враг затеет засаду?
Трясло на телеге немилосердно, и синяки мои понемногу начали напоминать о себе, а голова закружилась.
– Чего-то ты посерел. Вшивенько? – спросил меня Дядюшка Ба.
– Да, – ответил я.
– Ничего, у меня тут есть одно лекарство, подержи-ка пока вожжи, а ну-ка, – и он, передав мне «руль» от лошадей, полез назад, где принялся с грохотом возиться между сундуков.
Когда вернулся, на красноносой роже обнаружилось такое торжество, словно Дядюшка Ба только что получил «Оскара» за главную мужскую роль, в руке – огромная глиняная бутыль в оплетке.
– Горный мед! – заявил он, отбирая вожжи. – Пара глотков, и ты как новый!
Чтобы доказать это сомнительное утверждение, он вытащил пробку и отхлебнул. Затем почмокал, вытянув губы трубочкой, задрал брови и выпучил глаза, изображая величайший восторг.