Проклятая усадьба

Леонов Николай Иванович

А если не Наташа, тогда кто? Кто ходил в «зеленый грот», кто стрелял в Кононова? Может быть, Ирина Васильевна? Пока что именно она больше всех подходит на роль убийцы. Не случайно именно на нее думали и ее сын Андрей, и охранник Егор. Сама она, как и Наташа, заявляет, что всю ночь не выходила из комнаты. Сидела, слушала музыку, а потом легла спать. И ее показания отчасти подтверждаются показаниями повара Никиты Седых, который слышал звуки бетховенских сонат, причем в то самое время, которое указывала Ирина Вдовина, – что она в это время сидела и слушала музыку. Правда, само по себе

это еще ни о чем не говорит: известно, что звуки музыки в нужное время и в нужном месте можно организовать, как и другие нужные свидетельства. Именно Ирина Вдовина имела возможность выкрасть пистолет из сейфа мужа, обуть его старые башмаки, выдрать записку из его блокнота и подбросить ее Кононову… Мотив? Уж конечно, не желание избавиться от ухажера. Мотив тот, который он, Гуров, предполагал с самого начала – желание засадить Игоря Вдовина в тюрьму, а его бизнес перевести на себя. Правда, если принять эту версию как рабочую, придется полностью пересмотреть свое представление о Ирине Васильевне – этой нежной, артистичной женщине, которую мужчинам так хочется ласкать и защищать. Наоборот, следует предположить, что перед тобой сам дьявол в образе женщины – дьявол расчетливый, хладнокровный и крайне жестокий. Так не хочется это предполагать! Впрочем, в моей практике уже был подобный случай, когда я сильно обманывался насчет одной женщины…»

Гуров вспомнил этот случай шестилетней давности и даже поежился – таким противным было это воспоминание.

«Нет, не хочется плохо думать о милой Ирине Вдовиной, – решил он. – Но кто, если не она? Продажный охранник Павел Ступин? Другой охранник, симпатичный Егор Кошкин? Да, оба могли бы убить – характера для этого хватит и навык есть. И могли бы выкрасть пистолет, и подменить обувь. Сбрасывать их со счета не стоит ни в коем случае. А кто еще? Сидящий впереди, за рулем, водитель Семен? Ха-ха-ха. Повар-ухажер Никита? Хи-хи-хи. Управляющий Михаил Степанович? Вряд ли: трусоват, педантичен, а для таких дел требуется смелость и воображение. Ревнивый певец Олег Синицын? Вариант, конечно… Но что-то не хочется им заниматься. Интуиция подсказывает, что здесь тупик, пустышка. Милая горничная Марина? Не хочется так думать по тем же соображениям, что и насчет Ирины Вдовиной. Кто еще? Да, есть еще несчастная вдова Татьяна Кононова. И мотив есть, очевидный мотив: ревность, переходящая в ненависть к бабнику-мужу. Как у нее глазки-то горели, когда она заговорила о его изменах! Но стоит только представить, что все это проделала эта самая Татьяна… Украла пистолет (как?), достала башмаки, выдрала из записной книжки записку (каким образом?), заперла разлучницу Наташу в ее номере, сбегала в парк, сделала пиф-паф, вернулась, выпустила разлучницу, вернула башмаки на место и стерла все следы… Это уже не Шекспир, это Лесков, «Леди Макбет Мценского уезда». Нет, не нужно этих разрывающих душу страстей. Оставим их романистам. А мы, пожалуй, сосредоточимся на персонаже, которого я пока не называл, – на биржевом игроке Сергее Сургучеве. Вот человек, который мог все это проделать, имел для этого причину – и причину вескую… Человек, который накануне убийства имел объяснение с Кононовым… Вот им я и займусь, как только вернусь в усадьбу.

И надо расспросить о нем и самого Вдовина, и его адвокатов. Если, конечно, мне разрешат свидание с обвиняемым. Что-то мне подсказывает, что меня ждет более прохладный прием, чем в прошлый раз…»

Гуров не ошибся в своих предположениях. Неприятности начались уже при входе в областную прокуратуру. Если в первый раз Гурову достаточно было показать свое служебное удостоверение, чтобы пройти на встречу с прокурором Лапиным, то теперь дежурный на вахте долго изучал документы полковника, словно искал на них скрытые знаки, потом звонил куда-то по телефону… Гурову пришлось ждать не меньше четверти часа, чтобы наконец войти в здание.

Еще большие испытания ждали его в приемной Лапина. Секретарь категорически отказалась пустить сыщика в кабинет, заявив, что «Николай Глебович занят». Можно было подумать, что у прокурора области важное совещание. Гуров сел и стал ждать. Прошло десять минут, двадцать… В кабинет входил то один сотрудник, то другой. Потом появился вальяжный господин в ослепительно-белом костюме, явно не прокурорский работник. Когда дверь открылась, впуская этого посетителя, Гуров услышал, как радостно приветствовал его прокурор. Стало ясно, что никакого совещания у него нет. Придя к такому выводу, Гуров принял решение о дальнейшем поведении. И когда белоснежный господин после сорокаминутной беседы вышел из кабинета, а секретарь произнесла все ту же фразу «нет, нельзя, Николай Глебович занят», Гуров молча отстранил ее и вошел в кабинет.

– Что вы себе позволяете?! – вскричала дама за его спиной. – Николай Глебович, он без разрешения! Он меня толкнул!

Не дожидаясь реакции со стороны прокурора, Гуров произнес:

– Я вижу, меня перестали узнавать ваши сотрудники. Может, вы меня тоже не знаете? Может, это мне показалось, что мы вчера встречались и побеседовали? Может, мне в таком случае лучше вернуться в Москву и доложить обо всем министру?

Последняя фраза, как видно, задела прокурора Лапина и заставила его изменить намеченную линию поведения.

– Почему это министру? – спросил он. – И кто вас к нему пустит?

– Есть такие люди, пустят, – заверил Гуров. – Гораздо быстрее, чем в ваш кабинет. Так что, ехать мне в Москву или сначала здесь с вами побеседуем?

– Конечно, можем побеседовать, – отвечал прокурор. – Не вижу причин, почему нам не побеседовать. У вас, я вижу, возникли вопросы. У меня тоже к вам появились вопросы. Вот давайте все это и обсудим.

– Давайте, – согласился Гуров и, не дожидаясь приглашения, прошел к столу и сел. – Давайте начнем с ваших вопросов, – предложил он. – Мне кажется, так мы быстрее перейдем к сути дела.

– Да… хорошо… – пробормотал прокурор.

Однако сразу переходить к вопросам, которые у него появились к Гурову, он почему-то не спешил. Сидел, перебирал бумаги на столе, словно искал нужную. Потом, так ничего и не найдя, поднял глаза на Гурова и сурово произнес:

– Мне поступила жалоба от директора АО «Финансстрой» господина Викторова. Жалоба на ваши самоуправные действия. Что вы угрожали ему расправой, оскорбляли, провоцировали его сотрудников…