Проклятье чародея
Шрифт:
— Готовишь чары? — тихо спросил он.
— Сварила смесь обеспечивающую счастье и благополучие для одной пары молодоженов. Но что привело тебя в такую ночь? Неужели только желание задавать глупые вопросы?
Последовало молчание, во время которого они слышали как завывает, ветер разбиваясь о камень и деревянные стены дома. Элвириом медленно кивнул, придвинувшись к пылающему очагу, где постоял некоторое время, потирая перед огнем тонкие белые руки.
— Я пришел задать тебе важный вопрос, Самандра. Ты поможешь свергнуть короля Тормонда?
Чуть склонив голову набок, Самандра
Колдунья вздохнула и уселась на стул, стоящий рядом с очагом.
— Король никогда не причинял мне вреда, — ответила наконец она. — Что он тебе такого сделал?
— Только одно, — захихикал Элвириом. — Он никогда не платил мне пятьдесят тысяч золотых динаров. А вот Темас Херклар их предлагает.
— А-а-а, вот, значит, в чем дело…
— Он предлагает и тебе тоже пятьдесят тысяч, и столько же Талкалиду, если мы с помощью нашего чародейства уничтожим обоих — короля и королеву.
Несколько мгновений Самандра пребывала в задумчивости.
— В одиночку никто из нас этого сделать не сможет, — продолжал нежданный посетитель. — Даже вместе у нас едва хватит колдовских сил, чтобы сокрушить защитные барьеры, которыми окружил их величества Мердорамон — главный придворный маг короля Тормонда.
— Я небогата, — снова заговорила женщина. — И здесь, в Алкарионе, я вовсе не купаюсь в роскоши. Пятьдесят тысяч динаров — для меня огромное состояние…
— Значит ты присоединишься к нам в этом предприятии?
— Конечно. Но думаю, ты это узнал прежде, чем выйти в такую ночь на городские улицы. Когда же вы собираетесь провести магический обряд?
— Согласно календарю демонов, лучше всего будет это сделать в день рождения Альбарана, в час беса. Мы повторим все трижды, и тогда воздвигнутый Мердорамоном барьер вокруг Термонда и Хриасалы разлетится вдребезги и они окажутся беззащитными, во власти наших смертоносных чар.
Самандра нахмурилась.
— Мне не по душе это убийство, Элвириом. Я согласна участвовать в этом только ради денег.
— А разве Талкалид идет на это не ради них? Разве я по другой причине?
— Я в этом не так уж уверена, — сказала себе Самандра, стоя у двери и наблюдая, как маг кутается в свой плащ, стараясь сделаться как можно более незаметным. Закутавшись, он натянул на голову капюшон.
С Элвириомом ей довелось увидеться еще раз. Он снова явился к ней в лунную ночь, держа в руке пергаментный свиток. Едва скинув плащ у порога, он расстелил свиток на столе и принялся рассказывать донельзя обеспокоенным голосом:
— Я составил гороскоп принцессы Стефании, — мрачно произнес он. — И мне очень не нравится то, что я увидел.
— О чем ты говоришь?
— Она родилась в месяц сердца, когда солнце проходит через черные столпы темного пространства, и правящей планетой является Венера.
— Но это же благоприятный знак, — не поняла Самандра. — Не понимаю, что тебя встревожило.
— Это еще далеко не все. Марс и Сатурн в неблагоприятных транзитах и прогрессиях. К тому же, видишь, вот здесь комета
— И для этой бедняжки будет и впрямь страшной катастрофой, когда умрут ее отец и мать, — заметила женщина, невесело рассмеявшись. — Чем же ты снова недоволен?
— Я должен был предсказать ее смерть. Смерть! Но я не вижу никаких знаков, предвещающих ее. Она не должна жить, Самандра! Ты понимаешь это? Если она не умрет, наш план помочь Темасу Херклару обречен на провал.
— Она умрет. Предоставь это дело мне.
Самандра заметила, что горящие глаза сообщника уставились на нее с подозрением.
— Думаешь, раз я женщина, то не смогу справиться с таким простым делом? Я ее задушу и брошу в чан с кислотой. После этого она будет достаточно мертва для тебя?
Маг медленно кивнул.
— Смотри, Самандра. Наша судьба — твоя судьба. Если девчонка останется в живых и, повзрослев, станет претендовать на трон Фалкара, наше участие в заговоре раскроется и тебя казнят вместе с нами.
Король Тормонд и его жена погибли через два дня, попав под оползень на узкой горной дороге, ведущей к их охотничьему домику. Не успела еще на их телах улечься пыль, как Элвириом постучался в дверь домика Самандры, держа в руках сверток с королевой Стефанией Фалкарской.
— Я останусь проследить, чтобы ты все сделала как следует, — объявил он, передавая ей малышку.
Самандра кивнула, прижимая девочку к груди. Зная о сильной подозрительности этого мага, она заранее посетила склеп, находящийся возле храма Карнола, бога смерти. Там она потратила долгие часы, разыскивая мертвого младенца, черты которого носили сходство с лицом малышки-королевы. Бросив служителю серебряную монету, она принесла маленькое тело к себе в дом.
Затем, поручив Элвириома заботам своей помощницы, хорошенькой рыжекудрой Тории, она незаметно поменяла младенцев местами. Умершую девочку она положила в тот лиловый сверток в котором страшный гость принес Стефанию. Живую, проведя по губам пальцем, смоченном в слабом сонном зелье, она спрятала в один из ящиков с инструментами, предназначенными для колдовства. Затянув кожаный ремешок вокруг шеи умершего несколько дней назад младенца, она окликнула Элвириома и на его глазах бросила трупик в чан с сильнейшей кислотой. Маг, будто зачарованный, сперва наблюдал, как на поверхности образуются пузырьки, а затем любовался тем, что происходило с крохотным телом. Убедившись, что оно растворилось без остатка, он принял у Тории плащ и покинул дом.
Не успел он отойти даже на несколько шагов, как малышка Стефания проснулась и подняла голодный рев. Но, к счастью маг ничего не услышал благодаря чарам которые поспешно сотворила Самандра.
В ту же ночь женщина покинула Алкарион, в сопровождении Тории и дюжины вооруженных слуг. Она проскакала галопом всю ночь и раннее утро. В полдень Самандра проехала через деревню Сфанол к стоявшему поодаль особняку, где жил некромант Зоккванор. Ему она и отдала новорожденную принцессу Стефанию. При виде вознаграждения — большой деревянной шкатулки, наполненной золотыми и серебряными динарами — некромант довольно потер скрюченные руки, покрытие толстыми венами.