Проклятье фараона
Шрифт:
Была еще одна причина, по которой она хотела как можно скорее попасть в лагерь. Она помнила, что кто-то из ее коллег – предатель, который хочет незаконно продать сокровища контрабандистам.
Девушка задумчиво смотрела в окно, когда услышала мягкий голос аль-Сабуна:
– Говорят, вы спасли нам жизни. Мы перед вами в большом долгу…
Он обнял ее за плечи, и она невольно прижалась к нему:
– Я ничего особенного не сделала. Нужно благодарить Ганса. Без него я бы одна вас не вытащила.
– Раз уж мы здесь, в Каире, разрешите мне пригласить вас на ужин?
Ванесса с трудом сдерживалась под напором этих опьяняющих черных глаз и ослепительной улыбки.
– Я с большим удовольствием познакомилась бы с вечерней жизнью Каира, но предпочту как можно скорее вернуться в лагерь.
– В этом нет смысла, мисс Кэмерон, – сказал аль-Сабун. – Раскопки подходят к концу. Лагерь постепенно сворачивается. Наши знания там больше не нужны. Мы продолжим работу здесь, в лабораториях Каирского музея. И еще… Я кое-что припоминаю – то, что было в гробнице, и хочу еще раз поблагодарить вас за спасение моей жизни, любимая моя Ванесса!
На последних словах Ахмед сделал акцент. Он обнял ее и склонился, намереваясь поцеловать. Но Ванесса вырвалась из его рук. И вовремя: за спиной араба послышались шаги и голос Гамильтона.
– Быстро по палатам! – раздался громкий крик медсестры, увидевшей археологов. – Скоро обход врача!
Ученые разошлись. Но вечером случилось кое-что еще.
После ужина Ахмед покинул больницу – через черный ход. Как он думал, незаметно. Однако Ванесса видела, как он вышел, и решила за ним проследить. Все-таки он был главным (и по сути единственным) ее подозреваемым в несостоявшейся контрабанде артефактов. Хотя почему «несостоявшейся»? Возможно, преступление еще впереди!
Так или иначе, тайный уход араба из больницы только укрепил девушку в подозрениях. Понимая, что все выяснить другого шанса не будет, она переоделась и последовала за ним.
Аль-Сабун, судя по его невозмутимому виду, не заметил слежки. Ванессе не составило большого труда держать араба всегда в поле зрения, но при этом оставаться незамеченной. В толпе это проще простого. Пару раз, когда ей казалось, что она потеряла араба из виду, он каким-то чудом появлялся на видном месте вновь.
Мужчина прошел через рынок и уверенно вышел из центра Каира. Здесь дома были хуже, дороги ухабистее, а людей – значительно меньше. Девушка увеличила расстояние. Но Ахмед выглядел так непринужденно, будто шел домой.
Внезапно аль-Сабун замедлил шаг. По его поведению Ванесса поняла, что он почти у цели. Район был безлюден. Справа и слева стояли лишь заброшенные, полуразвалившиеся дома. Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что на него никто не смотрит, нырнул за угол. Девушка побежала за ним. Но не успела она выйти из-за угла, как вдруг кто-то схватил ее сзади за плечи и резко повернул.
– Что вы, черт возьми, здесь делаете? – холодно, но спокойно спросил аль-Сабун.
Первый шок Ванессы сменился возмущением и гневом:
– Этот же вопрос я хотела бы задать вам! – рявкнула она. – Вы тайно сбежали из больницы через черный ход. Зачем? Не затем ли, чтобы
Ее глаза искрились от ярости. Сначала аль-Сабун слушал ее обеспокоенно и недоверчиво, но постепенно серьезное выражение его лица поменялось, и он рассмеялся.
Это только раззадорило Ванессу:
– Что вы стоите и скалитесь? В вас нет ничего святого! Если бы вы имели хотя бы капельку чувства собственного достоинства, вы бы раскаялись о содеянном. А вы ухмыляетесь своей воровской улыбкой! Предвкушаете, поди, как продадите бесценные находки контрабандистам! У вас вообще совесть есть?
В ярости она была восхитительно сексуальна. Египтянин не сдержался, обнял ее и поцеловал в губы. А чтобы не получить пощечину, как в прошлый раз, он крепко держал ее за запястья. Через несколько секунд он отпустил ее:
– Я поцеловал вас, чтобы успокоить. Не казните меня за это. Больше я вас не поцелую. Пока вы сами меня не попросите об этом. Даю слово.
– Да я!.. Да как вы смеете! – возмутилась Ванесса. – Самовлюбленный ничтожный болван! Пока я не попрошу! Да я никогда в жизни не попрошу, чтобы меня поцеловали!
– Вот я и говорю: не попросите – не поцелую. Вы и вправду подозревали меня? Очень жаль!
Она хотела разразиться очередной тирадой, но он закрыл своей широкой ладонью ее рот:
– Не кричите, а то спугнете кое-кого. Разумеется, я заметил, что вы следите за мной. И я помогал вам пару раз себя обнаружить. А вы, со своей стороны, не заметили, что я тоже кое-кого преследую? А?
Глаза девушки округлились от удивления. Египтянин продолжил:
– Не я тот человек, который имеет дела с контрабандистами. Я сожалею, что не оправдал ваших надежд.
Он саркастически улыбнулся, но Ванесса, пожалуй, впервые не обратила внимания на его усмешку.
– Но… Но кто тогда? – задала она риторический вопрос: ответ лежал на поверхности.
– Я только недавно узнал, что профессор Гамильтон приторговывает на черном рынке. Но, судя по всему, это длится уже довольно давно. Я сначала не поверил, потому что Гамильтон для меня всегда был примером для подражания, он олицетворял для меня правильное отношение к науке. И, согласитесь, он ни разу не дал повода усомниться в своей компетенции. Если честно, то я до сих пор немного сомневаюсь, спекулянт Гамильтон или нет. Может быть, у профессора найдется какое-то логичное объяснение всему происходящему. Хотя факты говорят, что он преступник!
– И что вы собираетесь делать? – побледнела Ванесса.
– Есть только один способ – поймать его с поличным. Но для начала я собираюсь отправить вас назад. А вдруг это опасно?
– Но тогда опасность грозит вам! – возразила девушка. – Нет, я останусь. Никакая опасность не сравнится с тем, что я пережила за последнее время.
Аль-Сабун наморщил лоб, думая, как бы избавиться от внезапно возникшей проблемы в виде Ванессы. Но достаточно было взглянуть в ее решительные глаза, чтобы понять: лучше согласиться.