Проклятье или ничейная земля

Лаас Татьяна

Жить. Просто жить! Всем.

Она никогда не хотела воевать. Она никогда не хотела уничтожить проклятье. И потому она одна дошла до него и покорила эфир. Он брызнул из неё обжигающими лучами, уничтожая тьму и боль. Её самой стало так мало, зато желания, чтобы все вернулись домой было так много, что падали, распадаясь на отдельные тела чудовища, их плоть расплеталась обратно на людей, зверей, деревья и остальную жизнь.

Потом… Потом был только свет. Обычный солнечный свет.

* * *

Вик

сжала до боли челюсти. Что потребуют немертвые за жизнь Одли и душу Брендона? Смогут ли они заплатить цену, которую озвучат немертвые? Она не знала. Да и решать не ей — решать Эвану. Она не имеет права влиять на его решение.

Грег взял из рук Ванса корзину, заглянул под плетеную крышку и подтвердил:

— Адер Уве. — Он передал корзину подскочившему Хоггу: — отдай судебному хирургу.

Хогг молча выполнил его распоряжение.

Вик не сдержалась:

— Ванс…

— Лер Ванс, — поправил её немертвый с подозрительно доброй улыбкой.

Вик с трудом сдержала оборот и заставила себя ледяным от гнева голосом произнести:

— Лер Ванс, когда вы родились?

— Три века назад. Приблизительно. Я прожил хорошую жизнь и, поверьте, не собирался возвращаться. Только против деятельности адера Уве я не смог устоять, как и остальные немертвые. Я вернулся и предлагаю сделку: вы сохраняете нам жизнь, мы охраняем ваш покой.

— Три века — слишком большой срок. Сейчас не принято отрубать головы преступникам. Подозреваю, что и в ваше время предпочитали отдавать преступников под суд.

— В мое время разрешалось все, когда ловили убийц или воров. Не думайте, что поймать Уве было легко — во время схватки с Уве погиб один из вернувшихся немертвых.

Эван вмешался, затапливая сердце Вик теплом:

— Мы можем не сработаться с вами. Сейчас во всем главенствует закон.

Дверь открылась снова. Из дома вышли пятеро немертвых в разной степени возвращения к жизни. Кого-то Вик принялась бы сразу за живого, кто-то еще отчаянно напоминал нежить.

Один из немертвых в старой форме констебля представился:

— Уильям Йорк. — Ему было лет тридцать, обычный мужчина, каких полно на улицах Аквилиты. — Когда-то служил в полиции Аквилиты. Возвращаться не намеревался — в Танцующем лесу не успело сформироваться сердце проклятья. Мы все оказались погребенные там в ожидании смерти. — Он рукой указал на своих товарищей по несчастью: — Мы близко к вам по времени и разделяем ваши взгляды на закон и справедливость. Он же…

Йорк махнул на Ванса:

— … родился немертвым, как все в его роду. Он иной. Он никогда не был человеком.

Ванс обиделся, вскидывая голову и резко выпрямляясь:

— Может, я и не человек, но отказывать мне в человечности не надо. Взгляды на жизнь у меня вполне гуманные. Я не убиваю направо и налево. Заметьте, что я во время освобождения нерисс Орвуд, своих дальних родственниц, из заточения в доме Хейгов,

смог отступить и отказаться от убийств, как только понял, что мои родственницы не заложницы Хейгов. Два моих дальних кузена это осознать не смогли. Я сохранил жизни всем, кто пытался нам противостоять, и просто ушел, признав ошибку.

Вик не удержалась от вопроса: что-то подобное она и подозревала, узнав, что на её с Эваном дом напали Вансы:

— И как же вы поняли, что нериссы Орвуд не заложницы, а наши гости, которых мы как раз защищали от визита таких родственников, как вы?

Ванс холодно улыбнулся:

— Это очевидно. Заложницы не рисуют изгоняющие немертвых знаки, защищая окружающих. Так я понял, что ошибся и отступил, хоть мог и убить всех в доме и округе.

Йорк вмешался, снова напоминая:

— Я же говорю: Ванс никогда не был человеком. Его логика другая. Но он может измениться.

Ванс холодно посмотрел на него и перевел взгляд на Эвана:

— Вы в патовой ситуации. Шестеро немертвых. Даже с одним вам не справиться. Вам придется принять наши условия. Поверьте, мы не горим желанием жить среди людей. Это после тишины склепа угнетает. Нам нужен покой и тишина. Границы Аквилиты — самое то. Мы будем охранять вас, вы дадите нам право на жизнь и право на нужную нам иногда кровь.

— Вы ошибаетесь. Нет патовой ситуации. У нас все под контролем, — сухо сказал Эван. Вик даже понимала, что он имеет в виду. Наговор неры Орвуд. Один ритуал, один произнесенный наговор, и немертвый снова простой человек. Правда, кого назначить немертвым из своих друзей, Вик не знала.

Йорк вздохнул и почти по-человечески дернул плечом:

— Простите, если что не так. Ваш Одли не заложник. Он нужен был, чтобы привести вас сюда.

— Не пробовали сами прийти в полицию и поговорить? — спросил Эван.

Стоявший рядом с Йорком немертвый, чья плоть еще была синюшного цвета, расхохотался. Остальные немертвые тоже не сдержали улыбок. Йорк, видимо, единственный, кто уже был способен членораздельно изъясняться, пояснил:

— Если бы мы пришли в полицию, ничего, кроме бойни, не случилось бы. И поверьте, в бойне победили бы мы. — Он протянул руку вперед — на его ладони лежал камень: — кажется, это душа вашего инквизитора. Возвращаю её вам.

Эван окаменел — Вик не совсем понимала, что он сейчас думает. Для неё было важно одно — душа Брендона найдена, и когда-нибудь он вернется к жизни.

Грег молчал, не вмешиваясь — он всего лишь суперинт, когда Эван — герцог. Это его земли и только его выбор. Констебли вокруг, казалось, даже вдохнуть боялись, чтобы не мешать комиссару.

Эван на что-то решился — он шагнул к немертвым:

— Я дам вам разрешение на жизнь и приму вашу службу. Вы взамен поделитесь своим эфиром?

Вик вздрогнула от осознания: Брендона можно было вернуть прямо сейчас!