Проклятье Пустоты
Шрифт:
Научное сообщество всерьёз не восприняло эту находку, обнаруженную в восемнадцатом веке, признав в ней не серьёзный труд, а всего лишь сборник мифов и легенд, художественный вымысел, написанный путешественником. Однако были и те, кто рассмотрел в этом труде более важный жанр. Про самого Амадеса Атти информации в книге мало, все записи велись на разных языках: китайском, латыни, а также монгольском. Присутствовали главы и на арабском, и на крайне редком языке Долуо.
Все это свидетельствовало о беспрецедентной грамотности создателя столь обширной работы. Саму же книгу датируют пятнадцатым веком н.э. Помимо записей, в ней присутствуют разнообразные символы, рисунки оккультных
В одной из глав Кантратис и нашёл необходимую информацию. Она повествовала о стародавнем и малоизвестном культе «Ловцов теней», первое упоминание о котором берет своё начало со времён древнего Вавилона; они изучали темные науки, искусство контроля и владения древней и зловещей силой – управления дьявольскими тварями во благо своих интересов. С распадом империй и государств примыкали к новым, получая защиту, неприкасаемость в обмен на свою верность. Скрывая свои настоящие цели, обманом получали необходимый доступ к древним артефактам и знаниям, вербовали людей, убивали неугодных, обогащались и укрепляли свою власть, будучи незаметны и невидимы.
Одно из упоминаний свидетельствовало об успешном внедрении в Христианскую систему времён Святой инквизиции. Когда лучшие борцы с еретиками заманивались в культ «Ловцов теней», они становились агентами на службе древнего общества. Но на этом их работа не заканчивалась. По легендам и редким свидетельствам, им даже удалось связаться с темными, древнейшими силами, существовавшими с начала времён. Установив контакт, они создали особый язык для взаимодействия миров людей и темных сущностей. В основу был заложен древний аккадский язык, но со сменой эпох менялся вместе с культурой и миром, в котором существовал культ, переродившись в диалект- хтранху, в основу которого легла латынь. Но как писал Амадес Атти, сила его заклинаний не поменялась, лишь произношение стало более современным.
Сами члены культа называли его языком нечистых. Написания похожих букв, но под другим углом или вовсе перевёрнутых, большое количество согласных придавали грубое звучание и трудное прочтение. К примеру, указывается имя часового, смотрителя врат смерти Нтжаргн. Кошмарное бесформенное существо, тело которого напоминало червя, вытянутого вверх, покрытого множественными язвами, из которых сочился мерзкий жёлто-молочный гной. Верхняя часть твари, отдалённо напоминающая голову змеи, покрыта сотней желтых глаз с тонкими вертикальными зрачками. При контакте с человеком он имел способность принимать форму глубинного страха заблудшего путника. Амадес Атти подробно описывал все байки и слухи, услышанные им, рассказы старцев и местных колдунов.
Вскоре профессор Кантратис на одной из страниц увидел зарисовку некой печати, в точности повторяющую изображение на фотографии гроба. Не успев обрадоваться такой удачи, профессор дёрнулся от громкого, дикого крика кота, доносившегося из другого конца квартиры.
– Биск, ты чего кричишь, – он встал и отправился на зов; зайдя на кухню, профессор увидел, как его любимец смотрел в угол комнаты, окутанной тенью.
Кот, взъерошенный и распушившийся, замер, стоя на четырёх лапах, шипя и протяжно рыча. Робкими, крохотными шагами он неуверенно пятился назад, не переставая издавать тревожные звуки. Кантратис подошёл к испуганному зверю, взял на руки так, что передние лапки и голова разместились на его плече. Ласковым голосом начал успокаивать Биска, но тот по-прежнему был взлохмачен. Профессор пошёл обратно в кабинет, но кот снова начал шипеть. Он увидел, как тень уходящего человека осталась на месте, неподвижно смотря на отдаляющихся хозяев квартиры.
Вернувшись
Древний культ, заключивший союз с ужасающими тварями, создал печати силы. Взамен Тьма потребовала что-то столь ужасное, запредельное и крамольное, о чем узнать было невозможно; только дрожащие свидетели, пропадавшие без следа, лишь упомянув о кошмарных договорённостях…
Отвратительный скрежет, раздавшийся где-то сверху в квартире, вновь отвлёк профессора, заставив его вздрогнуть. Встав со стула, Кантратис, думая о происхождении мерзких звуковых вибраций, решил пройтись по своему жилью.
Квартиры по бокам пустуют, соседка снизу – в гостях у детей и должна вернуться на следующей неделе. Странно, наверху никто не живёт… Мансарда, находящаяся этажом выше, давно заброшена и закрыта на тяжёлый навесной замок. Там раньше жил музыкант, лет так тридцать назад. Потом он пропал, говорят, просто переехал в другой город, и с тех пор никто не поднимался туда. Разве что это санобработка, но время уже позднее, да и выходной день как никак.
Вновь раздался этот звук, ещё громче и пронзительней, профессор быстрым шагом вернулся в кабинет, прислушиваясь и прерывая дыхание. Сделав несколько шагов к рабочему столу с дневником мрачного содержания, Кантратис услышал тот же жуткий скрежет. Замешкавшись, мужчина двинулся к входной двери, дабы подняться на этаж выше и узнать причину, его потревожившую. Закрыв квартиру, начал шагать по старым ступеням, вслушиваясь в пустоту. Как и предполагалось, мансарда была под стражей большого черного замка. Профессор попытался увидеть что-то в дверных щелях, но лишь безжизненная темнота смотрела на него с той стороны.
Тогда он решил прислушаться, прислонив ухо к полумёртвой двери, обшарпанной и потрескавшейся. Скрежет металла о стены, донёсшийся в тот же миг, отдёрнул старика. В этот раз звук исходил снизу, ударяя лёгкими вибрациями по ногам. Кантратис, поскользнувшись возле перил, но удержавшись за них же, быстро-быстро помчал к своей квартире. На лестничном пролёте он услышал кошмарный, душераздирающий крик своего кота. Биск никогда не издавал столь истеричные и в то же время жалкие вопли. Звуки безысходности, призывающие на помощь и к спасению. От растерянности и волнения Кантратис не смог с первого раза попасть ключом в щель замка. Судорожно и суетливо все же ему удалось сделать это, несмотря на крики и скрежет Биска, неизменно отвлекавшие кошатника.
Раздался сильный взрыв, походивший скорее на рык мифической твари. Профессор припал к полу лестничной клетки. Из-под двери начал валить густой дым вместе с мучительным плачем пушистого сожителя. Дверь не открывалась, ключ заклинил на полоборота и никак не поддавался. Профессор начал задыхаться, с той стороны чувствовался жар огня, быстро распространяющегося по квартире. Кантратис не думал ни о чем, кроме своего любимца, постепенно все тише и тише призывавшего на помощь. Слёзы медленно начинали скатываться по обильно украшенному морщинами лицу.