Проклятье речного змея
Шрифт:
— Шурка, значит. Что ж, хорошее имя, красное, — похвалила Гриппа. — Ты ведь ко мне не своей бедой пришла, Ксения?
— Не со своей, бабушка! — почти воскликнула посетительница. — Понимаете, нам с мужем доктора сказали, что своих детей у нас не будет. Три раза пробовали ЭКО и не вышло. Решили усыновить ребеночка. Так у нас Сашенька появилась. Сначала все хорошо было, а потом у нее на ножках (вот тут, смотрите) появились наросты прямо под кожей. Плотные. Сначала маленькие были. Но они растут! Уже и сандалики не застегнуть… — Женщина всхлипнула, но взяла себя в руки. — Мы были у хирургов на приеме, до профессоров дошли.
— Не реви! — Гриппа снова плеснула в кружку отвара, и женщина выпила.
— Соседка моя, Лида Новожилова, у вас недавно была. Много хорошего рассказала, помогли вы ей очень. Я как о вас узнала, Сашеньку схватила и сюда. Может, и нам поможете, а? — она с мольбой посмотрела на бабушку. — Век за вас бога молить буду!
— Дожили, — проворчала Гриппа. — Сами детей разучились делать! Машины для этого дела напридумывали! Куда только мир катится? Ты давай-ка успокаивайся, да посади Шурку вот сюда, на стол прямо. А ты чего испугалась, маленькая? На-ка тебе леденец на меду. Любишь петушков? Смотри, какой у него хвостик. Давай так, я тебе петушка, а ты мне больную ножку покажешь…
Дальше лечение проходило привычно. Гриппа склонялась над пациентом, брызгала на хворое место водой из наших ключей и шептала слова заговора. Всегда любила наблюдать за процессом, комнату в этот момент словно солнцем всю озаряло.
— Хворь непростая… — выдохнула Гриппа, распрямляя спину.
— Вы знаете, что с Сашенькой? Нужно резать, да? Скажите!
— Да ты сядь, милая, сядь вон на табуреточку. Никого резать не нужно, но тут сразу не поможешь. В общем так, поправится твоя Сашенька, если сделаешь все, как я скажу!
— Все сделаю, бабушка! Не сомневайтесь! — клятвенно пообещала женщина.
— Не хворь это у нее, сглаз. Сглазили Шурку еще в утробе матери, а теперь вот расплата ребеночка настигла. Это не наросты, а могильные косточки. На смерть кто-то ее мать заговаривал, да часть заговора малышка в себя вобрала. И сейчас червоточина в Шурке выпускает свои щупальца, разрастается как черный цветок зла. Пойдешь, Ксения, на кладбище. Обязательно в субботний день. Найдешь могилку с тезкой девочки. Стало быть, где Александра упокоена. Косточку куриную подберешь по дороге али мелкую дощечку, какую. С могилки той наберешь землицы столько, чтобы на месяц ее хватило. Станешь той землицей на самой зорьке ножки Шурке мазать. Землицу ту до заката не смывай. А как месяц минует, так и зарой ту косточку или дощечку под любое дерево, да скажи три раза: «Забери, матушка Землица, свое вместе с хворью Сашеньки».
— Ох, не знаю, как вас и благодарить, — всплеснула руками женщина.
— Отблагодаришь, — кивнула ей Гриппа. — Не сомневайся. Теперь с тобой. На-ка вот сбор травок. Заваривать себе будешь тот же месяц. Этот отвар будет первым, что ты выпьешь за день, и последним перед самым сном. Поняла ли? — женщина кивнула. — Мужа своего ко мне пришлешь, и ему помогу тоже. Будут у вас еще детки, кроме Сашеньки. Будут.
— Спасибо! — Ксения поднялась, но продолжить ей бабушка не дала.
— Теперь на счет благодарности. Денег, как ты знаешь, я не беру. Не тот у меня дар, чтобы его златом пачкать.
— Спасибо вам, Агриппина Саввишна! От всей нашей семьи спасибо!
— Ну, ступай-ступай! Машина даром ждать не будет. Засиделись мы с тобой.
Женщина ушла, бабушка закрыла за ней дверь, задвинув толстый, кованый засов, и обернулась.
— Опять подслушиваешь да подглядываешь, Еленка? — усмехнулась она. — Выходи уж, дай-ка я погляжу на тебя.
Пришлось выходить. Гриппу я обнимала, втягивая в себя, знакомый с детства аромат сухих трав, смешанный с медовыми нотками.
— Худющая стала! Что ж у вас в городе с продуктами плохо? — наконец, вынесла свой вердикт бабушка.
— С продуктами хорошо, — рассмеялась я. — А вот упитанным сейчас быть не модно! Некрасиво, когда у тебя лишний вес.
— Много б ты в красоте понимала, пигалица! — добродушно хмыкнула Гриппа. — Чай не одна явилась на ночь глядючи? Поди, и Ядвигу с собой прихватила?
— Прихватила! И не только ее. Дядя Саша нас привез.
— Ох, ты ж, батюшки! — всплеснула руками бабушка. — В доме гости, а мы тут с тобой стоим, лясы точим. Пошли хоть лепешек состряпаем, да кашу из печи достанем. Хорошо я квашню еще с утра поставила.
И мы отправились на кухню. Разговор предстоял нешуточный, а за чаем оно все веселее.
Глава 6
Глава 6.
Ужинали обстоятельно. Каша с распаренными грибами и обжаренным до золотистого цвета луком удалась, а пахла так, что рот тотчас наполнялся слюной. На горячих лепешках таяло свежесбитое масло, стояла вазочка с ароматным вареньем из прошлогодней земляники, а на столе дымились чашки с травяным чаем, щедро беленным козьим молоком. Вельзевуловна, хоть и исполняла у Гриппы роль сторожевой собаки, но доилась исправно и обильно.
Дядя Саша вызвался помочь по хозяйству, я убирала посуду, предоставив возможность двум старым подругам поговорить. О том, что произошло в городе, мы рассказали Гриппе еще за ужином, но до сих пор она хранила загадочное молчание. Более того, мне показалось, что бабушка чем-то подавлена и о чем-то сильно переживет. Спрашивать ее бесполезно. Не захочет — не расскажет. Тут без вариантов.
Ядвига поднялась и подошла к неприметному ящичку на стене, достала из него холщевый мешочек и вернулась обратно.
— Ладно уж, сватья, смотри свои руны, — проворчала Гриппа. — Все равно я вам обо всем рассказать хотела. Не каждый день древние обряды проводишь да потом сожалеешь о них сильно.
Я прислушалась. Происходило что-то непривычное, выбивающееся даже за рамки того необычного, волшебного образа жизни, что вели мои милые родственницы. В мешочке хранились черные и белые камушки с выбитыми на них рунами. Символы были настолько древними, что почти стерлись с отполированной временем поверхности. Пользовались ими теперь редко, а вот раньше, говорят, без них ни одно предсказание не обходилось. И были те пророчества настолько точными и верными, что люди невольно проникались уважением к тем, кто умел читать тайные знаки.