Проклятье рода Юсуповых
Шрифт:
— Тогда научи меня разговаривать по-вашему, по-старинному, иначе я точно спалюсь, — теперь Петька зажал себе рот рукой.
— Тебе надо говорить медленно, для начала проговаривая в голове. А еще научиться нескольким фразам, без которых люди здесь не обходятся. Например, ядрить, ятить, ура!
— Ядрить, какой ты умный! Назначаю тебя советником императора, ура! А сейчас надо выпить и стеклянную рюмку разбить о каменный пол. Смотрел я недавно фильм про «Великую».
— Про кого? Что ты смотрел? — Гришка не совсем понял, о чем сейчас Петр, но какое-то смутное
— Думаю, что справлюсь с вашим жаргоном, как два пальца об асфальт, — опять зажал он сам себе рот, понимая, что снова проговорился.
— Тебе нужно, общаясь со мной, следить за каждым словом. Когда привыкнешь, вернешься во дворец, — Гришка понимал, что место царя точно престоле, а не у него в избушке. Теперь ему предстояло обучить мелкого, хотя тот был одного с ним роста, всему, что необходимо знать. А это было ох, как не легко, ведь он мог научить лишь простым вещам, а не королевским.
Спустя два дня парни по-прежнему оставались жить вместе, но между ними разгорались нешуточные баталии, кто будет спать на печи, а кто на лавке. Нет, они не дрались, а спорили на все подряд. А еще Петька тренировался, тренировался и еще раз тренировался стать настоящим избалованным Петром Великим.
— От чего, холоп, на царском столе нет еще завтрака? До сих пор баклуши бьешь и дрыхнешь до обеда, своему государю оголодать велишь? — ворчал Петруша, свесив ноги на пол с печи, не желая покидать теплое местечко.
Гришка улыбался на такие высказывания, ведь он столько приложил сил, дабы юный Петр в царских покоях не опростоволосился. В этот момент в избе возник дух бабки Ягоды и подошел к печи, взяв ухват в руки.
— Кто это моего внучка заставляет батрачить? — она стала обходить печь, а Петька поджал ноги к груди и заорал, как резанный.
— Гришка, спаси, пока твоя бабка меня не прибила. Куда ты там запропастился? Она же злой дух, но почему я его так четко вижу? — практически на ультразвуке верещал испуганный подросток.
— А ты меня слышишь и даже видишь? Это хорошо, но для тебя, конечно же, плохо, — она встала напротив паренька и уперла руки в боки. — Значит ты был за чертой смерти и теперь тоже сможешь видеть всю нечесть: духов, домовых, кикимор, леших, да и еще много кого…
— Буду видеть мертвых духов, как вас? Как тогда отличать живых от покойников? — что-то Петьке сейчас стало не по себе. К такому повороту судьбы он снова не был готов.
— Да нет, я же очень сильный и древний дух, который может становиться почти материальным. А обычные мертвые души очень прозрачны, их сможешь отследить лишь в сумерках, среди теней. На свету и в темноте они не видны, — немного успокоила бабка.
В этот момент в избу зашел Гришка с ведром родниковой воды и, увидев бабку Ягоду, широко улыбнулся.
— Смотрю вы уже познакомились, и даже поладили? Это дух бабки Ягоды, а это царь Петр Алексеевич, будьте знакомы, — с шумом поставил он ведро на лавку и зачерпнув ковшом водицы, протянул парню.
— Государь, не соизволите ли вы умыть свое чело? — обратился он к Петруше.
— Ежели прикажешь бабке отойти,
— Обучаешь? Хочешь отправить его снова в логово пауков, жрущих друг друга? — бабка не умела, а может и не хотела подбирать выражения по мягче, говорила, как думала.
— Если его сейчас не вернуть, то он потеряет власть окончательно. А мать сошлют в монастырь. Неделю подождут и устроят показные похороны. Потом сложнее будет доказать, что явился не самозванец, — как бы не хотелось Петру остаться жить в лесу, но рыжий был прав, ему нельзя упускать своего законного места.
— Бабка Ягода, можно вас попросить? Помогите сгонять в мой мир и хоть глазком посмотреть, умер я окончательно или нет? Сегодня могут быть похороны, хотелось бы попрощаться с родными, — Петька жалостливо посмотрел на духа, сложив ладошки вместе на груди.
— Так чего ж тебе ходить-то? Раз духов видишь, то точно помер. Да и в мертвое тело душу уже не поместить, — бабка задумалась. — Ежели в какого ни будь родственника, который точно должен прийти.
— А так разве можно, чтобы мир чужими глазами смотреть? — Гришка еще сильнее загорелся идеей вспомнить свое прошлое.
— А почему бы и нет? А в кого ты собрался перемещаться? — бабка достала два сушёных мухомора.
— В того целителя животных. Хочу посмотреть, что он умеет, прежде чем лечить людей, — так-то у Гришки в ближайшее время только звери болезные будут для опыта, и его желание было оправдано.
— Жуйте грибы и ложитесь поудобнее, ни о чем не думайте. Просто решите, когда и в кого хотите попасть, дабы увидеть то, что желаете, — бабка снова истаяла, экономя силы…
Молодого Петра Алексеевича отпевали в церкви по старой славянской традиции. Вокруг гроба ходил поп с длинной бородой и махал кадилом, на одной заунывной ноте читая молитвы. Мать рыдала возле гроба. Остальные родственники и друзья находились тут же. В гробу лежало тело, явно мертвое и уже ни грамм не похожее на него прежнего. Черты лица остались теми же, но уже не было ни розового цвета, ни упругости кожи. Лицо обтянули словно желтым пергаментом. Вот в это тело Петька уже не хотел, да и не смог бы вернуться.
Сейчас он ощутил, что изображение перед глазами размывается, словно в глаза что-то попало. Ощутив слезы на своих щеках, сильно удивился. Решил посмотреть на события глазами собственного отца, не ожидал, что кремень мужик будет оплакивать его, никчемного сына, который в очередной раз его подвел. Столько надежд у отца было на своего наследника, которые сегодня, из-за лени и тупости, пошли коту под хвост. Почему-то стало очень стыдно парню перед своими родными и близкими. Он увидел настоящее горе в глазах матери, у родных и своих друзей. Он всех подвел, потому что не ценил при жизни, зависая день и ночь в компьютерных игрушках. Совсем не принимая участия в последнее время в жизни своих друзей.