Проклятье рода
Шрифт:
И тут же окаменела от увиденного! Потому что на небольшой заросшей лужайке перед домом в полном одиночестве сидела Анна. На траве было расстелено покрывало, где она удобно расположилась, с интересом изучая какую-то книгу. Сестренка лежала на животе, легкомысленно болтая в воздухе ногами, поэтому не видела, что за ее спиной стоит Лукас.
Мужчина выпрямился во весь свой немалый рост, почти загородив собою Анну, и я с ужасом заметила безжалостный блеск ножа, занесенного над головой моей сестры!
— Анна! — попыталась крикнуть я, но вместо этого из горла вылетел лишь сиплый хрип. Голос
Время замедлилось, словно в страшном сне, когда ты пытаешься убежать от опасности, но не можешь сделать и шага. Тягучий, как кисель, воздух отказывался наполнять легкие.
Нож, чье острие горело на солнце ярче звезды, начал медленно опускаться. И одновременно с этим я наконец-то поборола предательскую слабость в ногах. Бросилась вперед, прекрасно осознавая, что вряд ли успею.
Следующие секунды просто выпали из памяти. Очнулась я лишь тогда, когда вцепилась в плечи Лукаса. Отстраненно удивилась тому, что все-таки успела. И отчаянно завопила во все горло, зовя на помощь.
Наверное, прозвучит странно, но я умела драться. Жизнь в пансионе не всегда была безоблачной. Да, днем за нами присматривали воспитатели, но ночью в общей спальне порой происходило всякое. Дети часто бывают жестоки. И отпрыски знатных семейств в этом плане ничем не отличаются от крестьянских сыновей и дочерей. Зачастую даже превосходят их в плане подлости и безжалостности. Никогда не забуду, как однажды я расквасила нос девице из какого-то очень древнего и влиятельного рода, корнями восходившего к королевскому. Она была старше меня на пару лет, крупнее и выше на голову и почему-то считала, что эти обстоятельства дают ей право отнимать у младших игрушки и сладости, присланные из дома. Несколько раз я уступала, здраво рассудив, что отданные шоколадки и леденцы — не столь уж большая цена за возможность спокойно спать, ничего не опасаясь. Однако вседозволенность развращает, и однажды моя извечная обидчица замахнулась на святое — на куклу, подаренную матушкой. Стоит ли говорить, что эта игрушка была мне дороже всего остального вместе взятого. Мать редко баловала меня, поэтому каждый знак внимания с ее стороны ценился мною выше золота. И вот этого я стерпеть уже не смогла.
Нас разняли воспитательницы, привлеченные шумом в спальне после отбоя. К тому моменту я успела изрядно проредить шикарную шевелюру девицы, но и сама лишилась парочки молочных зубов. Не разбираясь, кто прав, а кто виноват, нас обеих сурово наказали. Месяц мы были лишены сладкого и каждый вечер мыли длинные коридоры первого этажа.
Удивительно, но после той стычки меня больше не трогали. Между мной и обидчицей установился так называемый вооруженный нейтралитет. Она в упор не замечала меня, я отвечала ей взаимностью. За годы, проведенные в пансионе, у меня еще бывали стычки, но уже с другими подругами по несчастью.
И вот сейчас на меня накатила та самая ослепляющая ярость, которая помогала мне в детских драках. Я превратилась в подобие бешеной волчицы, готовой разорвать любого, кто приблизится к ее детенышу.
Лукас не ожидал нападения и в первые секунды боя растерялся, чем я не замедлила воспользоваться. Правда, детали схватки стерлись из памяти, но, по-моему, я все-таки
А потом все закончилось. Как-то очень неожиданно я обнаружила, что лежу под Лукасом, который крепко прижимает мои руки к земле.
— Всемилостивый Треон! — выдохнул он, помянув бога плодородия. — Хлоя, какого демона?! Я подумал, что на меня сам Альтис напал. Ты хоть понимаешь, что я едва не влепил по тебе огненным зарядом?
Видимо, мое внезапное нападение настолько ошеломило вероломного негодяя, что он даже забыл про свой обычно вежливый и наверняка притворный тон.
— Не смей трогать мою сестру! — прошипела я, извиваясь под ним подобно змее и отчаянно пытаясь вырваться. — Если ты ее хоть пальцем…
— Да я, собственно… — начал было Лукас. Затем скосил глаза на что-то, находящееся неподалеку, и замолчал.
Я проследила за его взглядом и всхлипнула от страха, поскольку рядом на траве лежал тот самый нож — верное и неоспоримое свидетельство его преступных намерений. Забилась еще сильнее, понимая, что если не вырвусь — негодяй убьет меня! А потом непременно продолжит начатое, расправившись и с Анной. Кстати, где она? Надеюсь, ей хватило ума убежать прямиком в городок за помощью.
— Клянусь сердцем, ты меня неправильно поняла! — затараторил Лукас, по-прежнему без малейшего усилия удерживая мои руки. — Хлоя, я и не думал причинять вреда твоей сестре! Хотя понимаю, как это выглядело со стороны.
— Ну да, конечно, — ядовито фыркнула я. — А ножом, должно быть, мух от нее отгонял, да?
Лукас замялся с ответом и на какой-то миг ослабил свою хватку. Я поспешила воспользоваться удобным моментом и со всей дури ударила его согнутым коленом в живот. Судя по всему, попала в какую-то весьма болезненную точку, поскольку Лукас скрючился с открытым ртом, как-то странно забулькав.
Я вскочила на ноги, благо, что он меня больше не держал. Подобрала нож и отскочила на достаточное расстояние, готовая до последней капли крови сражаться за свою жизнь.
— Хлоя, ради Бригады, не поранься! — просипел Лукас, удивительно долго приходя в себя после моего удара. — Ты не понимаешь. Это не совсем обычный нож, он может тебе навредить!
Словно в подтверждение его слов рукоять в моей ладони сама собой нагрелась. Нет, она еще не жгла кожу, но у меня было такое чувство, будто я сжимаю живое существо.
— Хлоя, прошу, поверь мне, — продолжал уговаривать меня Лукас, который тоже встал, пусть и с ощутимым трудом, — я не желал Анне зла! Просто хотел проверить одну свою догадку. Заметь — с ее полного согласия!
— А что насчет твоей жены? — огрызнулась я. — Какую догадку ты проверял в тот раз?
Судя по всему, я попала в самое больное место Лукаса. Его лицо окаменело, а в глубине зрачков полыхнуло таким горем, что мне невольно стало стыдно за свои слова.
— Никогда! — прошипел он, словно потревоженная гадюка. — Слышишь? Никогда не берись рассуждать о том, чего не знаешь. За грехи прошлого я расплатился сполна. И не тебе меня обвинять.
Я на всякий случай попятилась и подняла нож выше. Выглядел Лукас сейчас настолько разозленным, будто действительно приготовился броситься на меня.