Проклятие черного аспида. 1 книга
Шрифт:
– Хозяин! Начинай вспоминать кто я для тебя. Я твой – Хозяин, а ты моя вещь!
Кажется, ты забыла об этом.
Дернул к себе, заставляя стать на носочки.
– Вещь, которая осмелилась решить, что она имеет право распоряжаться собой и раздвигать ноги перед инкубом. Вещь, которая мне изменяла, трахалась с другим, стонала под другим, вышла замуж за другого. Предала меня! Возомнила себя равной!
– Аш… все не так! – быстро качая головой. – Любимый!
Ударил по щеке – и в голове зашумело, хрустнули шейные позвонки, мне показалось, что этот удар мог меня
– Заткнись и слушай меня, тварь. Ты сейчас увидишь своего ублюдка, а потом вернешься в Огнемай и откроешь ворота, поняла? Одно неверное движение, и я зарежу твоего звереныша, как котенка или освежую и лоскутки кожи пришлю тебе в коробке, а дочь отдам на потеху эльфам.
Постепенно до меня начинало доходить, что происходит и занемевшие пальцы стали замерзать. Аш знает о замужестве, о детях, о Фиене. Конечно, знает! Ведь это он меня заманил сюда. Месть? Ревность?
– Начинаем понимать, что происходит? – сжимает мои волосы еще сильнее, так, что теперь слезы катятся от двойной боли. – Да! Ты умная, маленькая, лживая сучка. Наконец-то включила мозги?
– Ты … ты… это ты все…
– Да, я. Правильно. Именно я.
Нет! Этого не может быть, качаю головой, чувствуя, как зуб на зуб не попадает. Так не может быть! Нет! Только не это. Мы воевали с его именем на губах против него самого? Мы несли потери, потому что он расставлял ловушки?
– Ты не мог, – голос сорвался, как и я… в пучину дикого непонимания и отрицания.
– Мог, – притянул к себе ближе, – представлял, как ты с другим, представлял, как мой лучший друг трахает тебя и ведет мою армию в бой, вешает мой флаг на побежденные города, занимает мое место везде, даже в постели с моей женщиной – и мог!
– Нет! – закричала в искаженное ненавистью лицо. – Нет! Аш! Все не так! Фиен... он
Снова пощечина. На это раз сильнее, и хватка на горле, так, что перехватило дыхание и глаза расширились.
– Правило номер один – не произносить его имя вслух при мне, потому что он уже мертвец, – приподнял меня на вытянутой руке, – правило номер два – забыть обо всем, что было и вспомнить, кто ты такая – никто, – сильнее сжал пальцы, – правило номер три, – ты – шлюха, которая изменяла мне и родила чужого ребенка, больше не имеешь права разговаривать, пока я тебе не разрешу.
– Я не изменяла тебе. Аш, все не так, ты ничего не знаешь, пожалуйста, посмотри на меня. Я бы никогда… я так ждала тебя, Аш. Я оплакивала тебя. Не было ни секунды, чтобы я не думала о тебе.
Снова хохот. Унизительный, громкий, как раскаты грома в оглушительный и смертоносный ураган.
– Я же сама похоронила… Я же с ума сошла, когда увидела тебя… мертвого. Пожалуйста, не говори так. Выслушай, дай мне возможность сказать. Аш…
Хватка на горле ослабла, и я снова обхватила его за лицо обеими руками. Он слышит, мои слова действуют, только не замолкать, достучаться.
– Это же я. Посмотри мне в глаза. Видишь? Там ты. Там всегда был только ты, как и в сердце, как и в душе.
Слезы катятся по щекам, смешиваясь на разбитых губах с кровью. Сжал мое горло сильнее, заставляя распахнуть глаза шире и впиться пальцами ему в плечи. Размазал мою кровь большим пальцем по щекам и подбородку. Смотрит на губы, потом снова в глаза, и я не вижу больше в них себя. Пусто.
Там так пусто и холодно, что в ответ я уже не горю, а тлею, и это не слезы, это пепел катится по моим щекам. Внутри уже все выжжено, ничего не осталось, и надежда трепыхается, машет обугленными крыльями, она вот-вот задохнется от гари и смрада.
– Я и так все знаю! – тряхнул, заставляя посмотреть на себя. – Где мои дети, Шели? Где мои дочь и сын? Где ты бросила их, чтобы они не мешали тебе трахаться с инкубом? Ты специально избавилась от них?
Лучше бы он ударил меня еще раз. Лучше бы задушил прямо сейчас. Потому что это невыносимо. Я бы стерпела все обвинения, зная, что он сам не ведает, что говорит… но только не ножом в раскрытую рану, только не туда, не туда, где непросто болит, а все разворочено до мяса и гниет живьем, причиняя самые невыносимые страдания.
– Они…они…мертвы, – последнее слово навзрыд, захлебываясь слезами.
– Сука!
Отшвырнул в сторону с такой силой, что я проехалась по полу животом. Приподнялась на руках и увидела, как он приближается ко мне тяжелой поступью, склоняется надо мной, снова поднимает за шиворот. Нет, это не мой Аш. Это тот Аш, которым он был до меня, а моего больше нет.
– Я бы многое простил тебе, тварь, но их смерть я не прощу тебе никогда! Ты сдохнешь. Это вопрос времени, когда. Но я обещаю тебе, что это будет очень мучительно и очень больно.
– А где был ты? – простонала я, чувствуя, как отчаяние вгрызается мне в горло вместе с его сжатыми пальцами. – Где ты был все это время, пока мы умирали и нас гнали, как скот отовсюду, когда за нас назначили награду и искали по всему Мендемаю, где ты был?
Сорвалась на крик, вцепилась сильнее в его плечи.
– Собирал себя по кускам! Пока ты развлекалась, празднуя мою смерть вместе с любовником.
Когти впились мне в горло, распарывая кожу. Он потерял человеческий облик, но мне не было страшно. Не сейчас, не в ту минуту, когда он и в самом деле умирал… у меня внутри он корчился в агонии и возрождался тот, кто выжег мне на плече клеймо и насиловал меня, как дикое животное.
– Нет, мужем. Даааа! Он же стал твоим мужем, и это его ублюдок, который сейчас сидит на привязи в клетке вместе со своей сестрой. Когда ты рожала его детей, мразь. Ты вспоминала наших? Ты думала о них, а, Шели? Они не снятся тебе по ночам? Ты хоть знаешь, как они умирали?
– А тебе мы не снились? – прохрипела, глядя в оранжевые радужки, чувствуя, как замерзаю от его слов, от жестоких упреков, вспоминая, как голодали, как нас загоняли в ловушки и преследовали, как решилась отдать их Мелиссе, чтобы спасти. – Пока ты здесь уничтожал вместе с эльфами своих собратьев, мы снились тебе, Аш?