Проклятие демона
Шрифт:
— Я намерена открыть трактир, — искренне ответила Пони. — Я хочу сидеть на закате вместе с Роджером где-нибудь на холме и слушать, как из леса доносятся трели Смотрителя. Я хочу ухаживать за рощей…
Тут ее голос дрогнул, и Белстер с сочувствием посмотрел на Пони.
— А ты уверена, что не сбежишь из Дундалиса? — резко спросил он. — Или здесь у тебя нет больше дел?
Задавая этот вопрос, Белстер знал, что не получит ответа. Он понял, что ее решение твердо. Пони не поехала на север вместе с саркофагом Элбрайна. Ее не было там, когда его тело
— Через два дня? — переспросил Белстер. — Ты уже разговаривала с Дейнси?
Так звали девушку, прислуживавшую в трактире Чиличанков, пока Маркворт силой не захватил это несчастное семейство в плен. Потом, откликнувшись на просьбу Пони, Белстер с Дейнси вновь открыли «У доброго друга».
— Дейнси остается, — ответила Пони. — Ей здесь будет лучше.
— Бедная девчонка и в самом деле заслужила хоть немного покоя, — согласился Белстер, зная, сколько всего успела пережить Дейнси Окоум.
Трактирщик громогласно рассмеялся и допил эль. Потом он отер с губ пену и мельком взглянул на Пони, обнаружив, что та внимательно и неотрывно смотрит на него.
— Значит, через два дня? — снова спросил он.
Суровое лицо Пони озарилось улыбкой.
— Встретишь меня у ворот Сент-Прешес, — сообщила она. — И не опоздай! Я собираюсь выехать рано утром, чтобы провести в пути весь день.
— Найди для меня лошадь, — попросил Белстер, покорно вздохнув. — Перед тем как ехать в эту глушь, я намерен потратить все деньги, какие у меня водятся.
Он махнул трактирщику за стойкой, чтобы тот вновь наполнил его кружку.
Пени поцеловала Белстера в щеку и торопливо покинула заведение. Она направилась прямо в Сент-Прешес, где ее ждал разговор с настоятелем Браумином. Пони знала, что весть о ее отъезде больно ударит по этому человеку, ставшему ей другом.
Браумина она застала в кабинете. Когда-то это был кабинет настоятеля Добриниона Калисласа, потом епископа Фрэнсиса. Браумин беседовал с братом Андерсом Кастинагисом, когда-то самым ревностным последователем Джоджонаха. Пони услышала его взволнованный голос задолго до того, как вошла в кабинет.
— Рад тебя видеть! — приветствовал ее Браумин.
Она села на стул, стоявший по левую сторону его стола. Кастинагис остался стоять. Упершись большими руками в стол, Кастинагис пристально смотрел на нового настоятеля Сент-Прешес.
— Мы тут говорили об отъезде магистра Фрэнсиса. — пояснил Браумин. — Сегодня он отправился в Санта-Мир-Абель, чтобы рассказать братьям о создавшейся обстановке и заручиться их поддержкой в избрании брата Виссенти магистром.
Голубые глаза Пони широко
— Так быстро? — спросила она.
Пони заметила, как Браумин помрачнел, поэтому быстро добавила:
— Впрочем, он действительно достоин этого звания больше, чем кто-либо.
— Я тоже так считаю, — сказал Браумин. — Вскоре срок пребывания брата Виссенти в ордене достигнет минимально требуемого времени, посему вряд ли будут серьезные возражения на этот счет.
— Если только магистр Фрэнсис должным образом обоснует это избрание, — заметил Кастинагис.
Теперь Пони стала ясна причина их спора.
— Ты не доверяешь магистру Фрэнсису? — спросила она у Кастинагиса.
— А я, по-твоему, должен ему доверять?
— Да, — ответила Пони, но краткость ее ответа нисколько не успокоила Кастинагиса.
— Брат Кастинагис хотел бы сопровождать магистра Фрэнсиса, — пояснил Браумин, — но мне никак не удается ему объяснить, что мы, последователи взглядов Эвелина, находимся здесь, в Палмарисе, в более тяжелом положении, чем где-либо. При том, что магистр Фрэнсис покинул нас, а брат Делман вот-вот отплывет в Вангард, нас, разделяющих воззрения Эвелина, остается всего-навсего пятеро — это мы трое, Талюмус и Виссенти. Если мы действительно собираемся противостоять герцогу Каласу, мы прежде всего должны сплотить братьев Сент-Прешес.
Последняя фраза предназначалась исключительно Пони и Кастинагису.
— Скоро вас останется четверо, — перебила его Пони, вызвав удивление обоих монахов. — Белстер О’Комели согласился. Через два дня я выезжаю в Кертинеллу.
От ее слов настоятель Браумин ссутулился в своем кресле, а брат Кастинагис так и остался стоять, качая головой. Новость не являлась такой уж неожиданной, однако Браумин рассчитывал задержать Пони в Палмарисе хотя бы до середины лета.
— И сколько времени ты будешь в Кертинелле? — спросил настоятель.
— Несколько дней, не больше, — ответила Пони. — Я надеюсь оказаться в Дундалисе до начала лета, чтобы к зиме успеть построить себе дом.
Успеть построить дом.В мозгу Браумина эти слова прогремели, как колокол: решение принято, и принято бесповоротно.
— Не торопись пускать корни в Дундалисе, — посоветовал он.
— Возможно, тебе еще придется вернуться, — добавил брат Кастинагис. — Сейчас Палмарис — центр важных событий. По крайней мере, будущее церкви решается здесь.
Он все более распалялся и говорил все громче.
— Ведь память о магистре Джоджонахе и память об Эвелине…
Браумин громко прокашлялся, чтобы остановить эту тираду. Кивком головы он указал Кастинагису на дверь, и тот понял, что ему лучше уйти.
— Слишком уж он порывистый, — сказал Браумин, когда Кастинагис ушел.
— Боюсь, он переоценивает наши силы, — добавила Пони.
— Ты так думаешь?
Вместо ответа Пони лишь улыбнулась.
— А может, горе мешает тебе понять важность того, что происходит? — спросил настоятель Браумин.