Проклятие для крылатого
Шрифт:
Алекс, о чем-то переговорив с мастером Кроносом, удалился, бесшумно закрыв за собой дверь.
Светлый, не торопясь занять свое место, с интересом разглядывал учеников. Его взгляд надолго задержался на группе эльфиек, расположившейся в середине аудитории, одинаково отдаленно от меня и от Кроноса. Ну конечно, еще бы он ими не заинтересовался. Думает, наверное, что ему что-то обломится. Он ведь такой неотразимый золотой мальчик, стройный, хрупкий, подтянутый.
Поняв, что новенький смотрит на меня, я окинул его тяжелым, презрительным взглядом, добавив немного свойственного мне холода и высокомерия. Пусть сразу определит
Только идиот бы меня не понял. Да, я все вложил в свой взгляд. И получил в ответ неприкрытый вызов. Светлый смотрел на меня своими огромными золотистыми глазами, и такой ненависти я не чувствовал уже давно. Первое, что я понял сразу же – я только что обрел злейшего, непримиримого врага. Второе – Лелуш, несмотря на опасения Алекса, должен умереть.
Глава 5. Рейн
Рейн Эльвин-Грим
Мне снились его глаза. Удивительные, ярко голубые, бездонные глаза, окруженные изящной татуировкой клана Лексиан. У меня тоже есть татуировка. На спине, между лопатками, серебристая коса и черный полумесяц знака Жнеца. Я получила её при рождении, как символ принадлежности Богине Смерти.
Что-то в выражении глаз эльфа насторожило меня. Удивление, недоверие, яркая вспышка раскаяния и… боль. Его глаза широко распахнулись, он как будто смотрел мне прямо в душу и никак не мог понять. Я тоже. Я уставилась на него, изо всех сил соображая, что произошло. Но когда до меня, наконец, дошло, оказалось уже поздно. Болезненная вспышка осознания, и такие дорогие для меня глаза медленно погасли и закрылись. Что-то промелькнуло в его взгляде в последний момент. Изумление? А следом покорность.
Я так сильно люблю его и так сильно ненавижу, что эти чувства переплелись во мне, не давая сделать полноценный вдох, подавляя все прочие эмоции. Он столько раз спасал меня, чтобы потом так хладнокровно предать, солгать в лицо? Хотел, чтобы я ненавидела? Пожалуйста. И клятва убить при первой же возможности легко сорвалась с губ, горячая, нерушимая, которую теперь просто невозможно не исполнить.
– Алекс? – прошептала я непослушными губами, впервые нарушив субординацию и назвав его так, как могли называть только близкие друзья. Длинные ресницы отбрасывали густую тень на его побледневшие щеки, из-под сомкнутых век по красивому лицу потекли тонкие ручейки крови.
– Алекс! – закричала я, понимая, что глаза он больше не откроет. Никогда.
А потом вспомнила.
Клан Шантара. Каратель. Мой последний бой. И океан боли в глазах моего врага.
Я задыхалась, мучительно пытаясь вынырнуть. Мои легкие горели огнем, и тьма перед глазами никак не желала отступать, пока я, наконец, не сделала первый жадный глоток воздуха. Из груди непроизвольно вырвался вскрик, и я почувствовала на губах привкус крови. Но все это пустяки по сравнению с тем, что я все-таки жива.
Тьма снова погасила моё сознание, смывая боль, укачивая в своих ласковых руках, исцеляя и освобождая меня.
– Эй, – меня встряхнули, не сильно, но ощутимо. Хриплый голос всколыхнул новые воспоминания, но я не спешила подавать признаки жизни, решив сначала оценить обстановку.
Под моей рукой обнаружилась рукоять меча, пальцы вымазаны в чем-то холодном
– Может, ущипнуть ее? – предложил тот же голос, что звал меня. Судя по всему, его обладатель находился прямо у меня за спиной. – Еще, говорят, пощечина хорошо в чувство приводит.
Что? Какая еще пощечина? Не дожидаясь, пока меня начнут приводить в себя радикальными методами, я осторожно открыла глаза. Вокруг все еще было темно, значит, времени прошло совсем немного. Но в темноте мое зрение еще лучше, чем при свете дня. Чуть повернув голову, я заметила бриллиантовую серьгу-капельку в россыпи белоснежных волос. Каратель. Мы сидели на том же месте, на котором я лишилась сознания. Он держал меня в объятиях, бережно прижимая к себе, что немного не вязалось с его варварским предложением. Несколько мгновений я завороженно смотрела на самую настоящую Слезу Игритт, дарующую своему носителю великую силу.
– Дай ей время, – новый голос послышался совсем рядом. Наверное, это шаман. – Ты вырвал ей душу. Это так просто не излечивается.
Так вот почему в глазах карателя была такая боль. Это была моя боль. Он получил её в довесок к моей душе.
Я не смогла сдержаться и ухмыльнулась. Что ж, каратель, ты получил по заслугам.
– Она пришла в себя, – шанар разжал объятия и я, уже не таясь, огляделась.
В двух шагах от меня действительно застыл орк-заклинатель. Извечный враг, и вражда наша где-то на инстинктивном уровне, впитанная с молоком матери, передающаяся из поколения в поколение еще со времен первого противостояния. Мы дети воды, они же чистый огонь. Мы созданы для вражды, и природа сильнее нас.
Отчасти я понимаю, почему Алекс не смог сдержаться и убил воина Кхарра. Нет ничего приятнее, чем погрузить руки в кровь орка, вдохнуть её сладкий запах, насладиться агонией врага и поглубже загнать меч в его сердце. И я понимаю, почему лидер клана Шантара так легко принял меня в жертву. Непонятно только, почему не убил сам, а отдал какому-то мальчишке, не прошедшему Инициацию. Возможно, эти двое помогут мне получить ответы на свои вопросы.
Орк оказался явно моложе, чем мне показалось по голосу, его лицо украшали всего две татуировки на висках, что свидетельствует об относительно недавней Инициации.
Воздух вокруг шамана еще искрился частичками разлившейся энергии. Гладкая, светло-зеленая кожа на груди блестела капельками пота. Выложился, наверное, по полной. Знать бы только, ради чего. Его желтые, звериные глаза слабо мерцали в ночной темноте, и это не предвещало ничего хорошего. Я поняла, что он тоже с трудом сдерживается, чтобы не наброситься. Тонкие ноздри едва заметно вздрагивали, улавливая запах моей крови. Губы урожденного оверлорда тронула легкая улыбка, когда моя рука непроизвольно нашарила в траве меч. Коснувшись пальцами холодной рукояти, я почувствовала себя немного увереннее. Еще бы подняться.