Проклятие для леди
Шрифт:
Знала бы эта дама, какое великое множество смущенных, озадаченных, встревоженных и смертельно напуганных посетителей излагало мисс Силвер свои крайне деликатные проблемы вот в этой самой комнате.
— Моя дальняя родственница Элизабет Мур — сейчас у нее другая фамилия, Робертсон, — уточнила Джозефа Боуден, — сказала мне, что вы помогли ее молодому человеку выбраться из серьезной передряги, а также, и это куда более важно — во всяком случае, для меня, — что вы умеете держать язык за зубами.
Казалось, температура в комнате сразу упала на несколько градусов. Голос мисс Силвер звучал слегка отчужденно, когда она ответила, что еще ни разу не обманывала доверие клиента.
— Господи,
Память редко подводила мисс Силвер. Мисс Джозефа Боуден прочно ассоциировалась у нее с такими фразами, как «бесстрашная исследовательница неведомого» или «первая жительница Европы, решившаяся выбрать этот опасный маршрут».
— Знаю-знаю, — с очаровательной улыбкой отозвалась мисс Силвер. — Я читала отчеты о некоторых ваших путешествиях. Необычайно интересно. Так чем я могу вам помочь?
Мисс Боуден окинула взглядом комнату. Гостиная была гордостью мисс Силвер и всегда умиротворяюще действовала на ее клиентов, заставляя их вспомнить дом какого-нибудь старомодного родственника, бережно хранящего мебель и картины ушедших эпох. Мисс Боуден вспоминала, как ее в детстве повели в гости к двоюродной бабушке, у которой были точно такие ореховые стулья с завитушками и по крайней мере две из тех картин, которые сейчас смотрели на нее со стены над каминной полкой и этажеркой с книгами, — «Черный брауншвейгец», прощающийся со своей невестой, и «Пузыри» [6] .
6
Картины английского художника Джона Эверетта Милле (1829 — 1896).
— Простите, если я снова покажусь вам грубой, но меня восхищают ваши вещи. У моей двоюродной бабушки Дженет были точно такие же стулья и некоторые из этих картин.
Мисс Силвер просияла.
— Они достались мне от моих дедушки и бабушки, и я очень ими дорожу. Когда я занималась преподаванием, то даже не мечтала, что смогу разместить их в собственной квартире, но мне это удалось, когда обстоятельства позволили сменить профессию на более прибыльную.
Она с любовью осмотрела уютную комнату с переливчатыми синими портьерами и ковром, приобретенными после войны, но почти в точности повторяющими цвет и рисунок своих предшественников. Затем перевела взгляд на мисс Джозефу Боуден.
— Вы думаете, что я сумею вам помочь?
— Не знаю.
Мисс Силвер молча ожидала продолжения.
— Дело крайне деликатное, — наконец заговорила мисс Боуден. — Большинство людей сказало бы, что оно меня не касается, и, строго говоря, так оно и есть. Но если не замечать ничего, кроме собственных дел, то людей начнут убивать у вас под носом, а вы даже не подумаете что-либо предпринять. Окажись я на месте того, кого собираются убить, ей-богу, я бы предпочла, чтобы рядом был кто-то, кто любит сунуть нос не в свое дело.
— Вам известен кто-то, кого собираются убить? — спросила мисс Силвер.
— Надеюсь, что нет! — с чувством ответила Джозефа Боуден.
Мисс Силвер продолжала выжидающе смотреть на нее.
Мисс Боуден отодвинула стул от стола и положила руки на колени.
— Ну, вообще-то я беспокоюсь о своей крестнице Аллегре.
Так
— Аллегра мне не родственница, — продолжала мисс Боуден, — по ее мать вытащила меня из самой жуткой передряги, в какую может угодить по молодости девушка, — думаю, вы меня поняли. Моя спасительница умерла, когда Аллегра была еще ребенком, и если мне судьба дает шанс доказать, что я не забыла о ее помощи, то я им воспользуюсь непременно. И мне плевать, если все будут думать, что я лезу не в свое дело.
Мисс Силвер подобрала вязанье. Фрагмент детского башмачка размером около двух дюймов свисал со спиц, подобно белому облачку.
— Вы беспокоитесь о мисс Аллегре?
Джозефа с горечью усмехнулась.
— В том-то и беда, что она не мисс! Аллегра замужняя дама, и я хочу знать побольше о ее муже — откуда он родом, чем занимался до женитьбы, есть ли у пего деньги, а если да, то откуда они, почему Аллегра после свадьбы перестала отвечать на письма, навещать родственников и приглашать их к себе.
Мисс Силвер покачала головой.
— Я не могу взяться за расследование биографии ее мужа.
Это не по моей части.
— А я и не прошу вас за него браться. Откровенно говоря, это мужская работа, и я поручу ее мужчине. А от вас я хочу другого… Поскольку я целиком доверяю рекомендации Элизабет, то сразу выложу карты на стол. Этого голубчика зовут Джеффри Трент. Он увез Аллегру в какой-то средневековый дом — это в деревне под названием Блик. Я слышала, что он надумал купить этот самый дом — причем на деньги Аллегры. Их у нее немало, но большая часть, слава богу, находится под опекой. Однако другая крестная оставила ей достаточно, чтобы и дом купить, и ни в чем не нуждаться. Во-первых, я хочу выяснить, почему они не воспользовались этими деньгами от крестной.
— А это действительно так?
Мисс Боуден уверенно кивнула.
— Да. На данном этапе они пытаются уговорить попечителей Аллегры выдать им часть опекаемого ими капитала, и я хочу узнать почему. Ходили разговоры о каких-то потерях…
Мисс Силвер кашлянула.
— Вы думаете, что деньги, полученные от другой крестной, уже истрачены?
Джозефа в сердцах хлопнула себя по коленке.
— Похоже на то! А если нет, то почему они не пользуются ими? Во-вторых, я хочу побольше узнать о доме. По-моему, в этих старых домах нет ничего хорошего. В Средние века никто не мылся, и мне лично было бы противно жить в доме, где люди столько веков не принимали ванну вообще, от колыбели до могилы! Я хочу, чтобы вы поехали в эту деревню и там остановились. Мисс Фолконер иногда принимает постояльцев, не всяких, конечно, а тех, кто внушает ей доверие. Она живет в коттедже, но «Дом для леди», который Джеффри Трент хочет купить, принадлежит ей. Она уже бог знает сколько лет ограничена в средствах, а последний мужчина из рода Фолконеров погиб на войне, так что, казалось бы, она должна из кожи вон лезть, чтобы продать дом. Но, судя по всему, ей этого не хочется. Это я тоже хочу выяснить.
Мисс Силвер отложила вязанье, открыла левый ящик стола и вынула оттуда толстую тетрадь в голубенькой обложке. Уступив ненасытному любопытству, которое являлось самой непростительной из его слабостей, инспектор Фрэнк Эбботт, сотрудник Скотленд-Ярда, однажды все-таки вырвал у мисс Силвер тайну происхождения этого обломка минувшей эпохи. Оказалось, что один благодарный клиент, решивший прекратить торговлю старомодными канцтоварами, обнаружил у себя на складе двенадцать дюжин таких тетрадей и подарил их мисс Силвер. «Это поистине неистощимые запасы, мой дорогой Фрэнк», — откомментировала она тогда.