Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы
Шрифт:
Арисса не на шутку разошлась. Кажется, копившаяся в ней годами скука скрывала лавину разрушительной ярости, которой было просто необходимо сорваться. И вот ей попалась Огара. Теперь Первая ведьма Зидаля не собиралась останавливаться. Она хотела, наконец-то, дать себе волю.
Огара в свою очередь поняла, что дело для нее принимает скверный оборот. Она съежилась не хуже Шанзы, сидящей на цепи вторые сутки, и кажется, потеряла львиную долю своей внушительности. По крайней мере, от ее раздраженной напористости не осталось и следа.
– Позволь мне загладить свою вину, Первая ведьма
– И как ты собираешься это сделать? – язвительно поинтересовалась Арисса. – Тебе семи лет оказалось недостаточно, чтобы выполнить возложенную на тебя миссию.
– Вероятно, я не учла влияние некоторых родителей, хозяйка.
– И это вновь твоя ошибка, Огара. Ведь мы запрещаем говорить о прошлом в семьях наших учеников. Они должны докладывать обо всех нарушениях. Почему они этого не сделали?
Огара молчала, оставаясь в согбенной позе. Каждый ее ответ приводил к новым обвинениям, и она не знала, что ей делать.
– Ты лишена звания ведьмы-наставницы, как не заслуживающая доверия, – продолжала наступление Арисса. – Ты подвела Приют Зидаля, и я приговариваю тебя к семи суткам Клетки за каждый год твоей провинности.
Семь суток! Огара рухнула на колени.
– Госпожа! – взмолилась она. – Пощади!
В кабинет вошли две ведьмы-блюстительницы в бронзовых одеждах и подхватили вопящую Огару под руки. Пока ее выволакивали, Арисса оставалась молчалива и неподвижна, и лишь ее черные глаза выдавали кровожадное возбуждение, охватившую хозяйку Приюта.
По крайней мере справедливость восторжествовала. Наставница всегда виновна больше, чем ученица. Одну посадили на цепь без хлеба и воды, другую ждала Клетка, где ее подвесят на крюки и будут выкачивать силу на протяжении семи дней. По правде сказать, большинству ведьм было бы тяжело вынести даже трое суток этой пытки, на четвертые сутки многие лишились бы разума от боли, и лишь малая часть пережила бы пятые, навсегда потеряв прежний облик. Но Ариссе было все равно. Участь Огары не слишком сильно ее беспокоила. Самое главное, что Первая ведьма Зидаля, наконец-то, усмирила одолевшую ее скуку.
***
Тихий ритм жизни Зидаля прервал колокол, созывающий народ на главную площадь. Люди собрались довольно быстро, ведь звонила в него фурия из Приюта приверженцев. Проигнорировать подобный призыв было бы большой ошибкой для любого.
День клонился к вечеру. Солнце давно спряталось за облаками, ветер выводил тревожную ноту между домов. Весна в этом году запаздывала и ближе к вечеру значительно похолодало. Тем не менее разношерстный люд терпеливо ждал.
Большая часть горожан носила одеяния из Приюта. Госпожи-ведьмы установили порядок после войн и благодаря их стараниям в Зидаль доставлялась одежда, сшитая идущими путем Темной звезды. По этим одеждам ярые приверженцы ведьм легко отличались от середнячков или отщепенцев. Последние имели больше всего шансов попасть в Приют в качестве обеда. Самодельные лохмотья носили люди более старшего поколения, бродяги и одиночки, которым нечего было терять. Таких старались сторониться.
Площадь
Вперед вышла одна из фурий. Как и все, она носила черный ведьмовской доспех и высокие тяжелые сапоги. Многие знали, что удар ноги в таком сапоге с легкостью ломал даже самые крепкие ребра и превращал внутренности в кровавую кашу.
– Вы все знаете этих людей, – грубо прокричала ведьма. – Это Ора и Нигай.
Другая ведьма вытолкнула провинившихся, чтобы все как следует рассмотрели их. В глазах мужчины сквозили пустота и бессилие. Облик женщины был полон отчаяния и мольбы. Но оба молчали, зная, что не дождутся ни справедливости, ни милосердия. Что просьбами лишь раззадорят толпу. Знали, потому что сами не раз стояли на подобных сборищах, только не на помосте, а внизу.
Тем временем, вторая ведьма подошла сзади и вспорола одежду на пленниках длинным острым кинжалом. От ледяного прикосновения Ора вздрогнула, а Нигай остался неподвижен. Грубыми дергающими движениями фурия стянула тряпки с тел мужчины и женщины. Их худые некрасивые тела предстали на обозрение толпы и хохот ледяного ветра. Часть одеяний была из Приюта приверженцев, ведь их дочь семь лет училась там. Судя по виду печник и его жена относились к середнячкам. Теперь им долго придется заслуживать право носить Приютскую одежду.
– Ора и Нигай отринули путь Темной звезды! – заявила первая ведьма.
Ора в ужасе обернулась на нее. Их с мужем не посвятили в суть обвинения, но она и предположить не могла, что провинились они так серьезно.
– Первая ведьма Зидаля приговаривает их к сотне палок каждому! – продолжила обвинительница.
Ноги перестали держать Ору, но упасть ей не дала фурия, что стояла позади. Ведьма подхватила жену печника за волосы и дернула завопившую женщину вверх. Начав кричать, Ора так и не смогла остановиться. Она кричала и вырывалась, пока ее тащили к столбу, пока ее привязывали за кисти и колени. Ора плакала в голос, проклиная свою судьбу, не замечая волнения толпы, не замечая одеревенения мужа. Она кричала, когда первая палка прошлась по ее костлявой спине, и продолжала кричать на десятой палке, когда ее спина уже покрылась красными полосами рубцов. Вскоре ее крики затихли и люди в первых рядах отчетливо расслышали хлюпающие звуки, с которыми палка погружалась в разодранную плоть.
Когда представление окончилось, на помосте остались безжизненные окровавленные тела, привязанные к пыточным столбам. Правосудие ведьм оказалось скорым – когда они закончили едва стало смеркаться. Народ потихоньку расходился. Никто не сделал и шага, чтобы помочь несчастным. Никто не хотел быть причастным к подобному обвинению. Площадь пустела столь же дисциплинированно, как и заполнялась до этого. Горожане стремились поскорее оказаться под защитой своих домов, в тепле и уюте, чтобы, может быть, в кругу семьи обсудить проступок печника и его жены, а может быть смолчать о нем, чтобы не накликать беду.