Проклятие для ведьмы
Шрифт:
А взглянуть действительно было на что! Не зря столица Моленского королевства называлась Златоградом, ведь добрая половина его старых построек, возведенных еще при прапрадеде нынешнего короля – Алфидуке, была покрыта золочеными листами железа, или черепицей, выкрашенной золотой краской. Такова уж была прихоть монаршего пращура, вернувшегося из очередного военного похода с обозом доверху наполненным, золотыми слитками и драгоценными камнями.
Знающие люди облекли исторические события в красивые словеса и получившуюся легенду рассказывали в многочисленных питейных заведениях все тем же гостям столицы, что по вечерам пропивали привезенные с собой денежки. Естественно за вознаграждение, а порой и под аккомпанемент какого-нибудь сладкозвучного музыкального инструмента. А суть истории была такова: так уж вышло, что в те времена еще не существовало ни Златограда, ни Гордона –
***
Спустя столетия Зелтодол переименовался в Златоград. Город за это время значительно разросся, претерпев при этом существенные изменения. Без них обошлась только старая часть Златограда, которая теснилась вокруг королевского замка. А его громада, надо сказать, занимала целый холм, и не было лучшего места для услаждения своего взгляда открывающимся видом, кроме самой высокой башни Гордона – Смотровой. Но это место было открыто только самым почтенным гостям нынешнего короля – Арния Второго, например, посланцам соседних королевств, прибывших для решения дел государственной важности.
А еще Смотровая башня была излюбленным местом принца Орлиана, когда он был совсем ребенком. Особенно теплыми были те его воспоминания, в которых вместе с маленьким принцем в башню поднималась его мать – королева Лесания. Самым ярким из тех моментов был ее последний день рождения. Королева была прекрасна, хоть и сильно исхудала. Казалось, на ее лице остались только одни голубые глаза – настолько они были огромны и мерцали лихорадочным блеском. В тот вечер она оделась в бархатное темно-синее платье, которое удивительно сочеталось с цветом ее кожи и немного округляло ставшую угловатой фигуру. Из украшений королева отдала предпочтение любимой диадеме с голубыми топазами, да нескольким кольцам, которые едва держались на тонких пальчиках. После праздничного ужина она взяла сына за руку и повела его в место, где они больше всего любили бывать вместе. Это было только их время. Они поднялись в Смотровую башню, и ночной город оказался перед ними как на ладони. Платье Лесании сливалось с окружающей ночью, а диадема и глаза сверкали подобно звездам. Рядом с Орлианом мама не казалась такой печальной, какой ее видели в последнее время. Она ласково улыбалась и старалась рассмешить маленького сынишку. Принцу тогда не исполнилось еще и пяти лет, но мальчик очень любил мать и бережно хранил в памяти, связанные с ней воспоминания.
С тех пор Орлиан иногда приходил сюда. Это место навевало на него умиротворение, смывая все печали и невзгоды. К сожалению, в последнее время у принца все реже получалось появляться здесь.
Вот и сегодня у него никак не получалось посетить башню при всем его желании. День был в самом разгаре, в небе не было ни облачка, и солнце щедро изливало на землю свое тепло. Принц стоял в крытой галерее, выходящей на один из внутренних дворов Гордона. Стоило ему перевести свой взгляд вдаль, и он сполна мог бы насладиться чарующим видом Златограда. Орлиан задумчиво скрестил руки на груди. Принц давно привык не замечать золотую мишуру города, видя только то, что хотел увидеть: внутри стен замка, на плацу тренировались его солдаты. Это была его личная гвардия, в которую принимали лишь самых преданных и умелых воинов. Золотые орлы – вот как он назвал свою маленькую армию.
С тех пор прошло одиннадцать лет. И теперь Золотые орлы превратились в элитное воинское подразделение, попасть в которое было далеко не так просто. И все же их численность за прошедшие годы значительно возросла.
Слишком многое изменилось с тех пор как принц был ребенком. Орлиан возмужал и превратился в отличного воина, радеющего за судьбу своего отечества. От отца ему передалась рослая стать, широкие плечи и пронзительные серо-стальные глаза. Многие узнавали в принце молодого Арния. Он был единственным сыном короля, а значит его преемником, и не мог не видеть, что в Молении уже давно правят не честь и благодетель, а корысть и продажничество. Его отец сильно раздобрел, не отказывая себе в заморских яствах, а о количестве его наложниц ходили легенды.
Арний Второй не позволял своему отпрыску заниматься хоть мало-мальски серьезными государственными делами, боясь, что Орлиан узурпирует власть. И единственное, в чем молодой принц мог отвести душу – это в муштре своих солдат. Но и здесь отец не смог не вмешаться. Харий, его советник и первый придворный льстец, надоумил короля ограничить количество Золотых орлов. Хотя это-то пожелание было вполне понятно, учитывая общее направление мыслей короля.
Принц глянул на небосвод – солнце приближалось к зениту. В полдень должен был состояться королевский совет, который созвал сам Орлиан, и принц, оторвавшись от своих невеселых дум, направился в сторону Малого Тронного зала. Его Величество изъявил желание совместить совет с трапезой.
Из восточных построек замка, в которых находились казармы и прочие служебные помещения, принц должен был попасть в южные башни, где располагалась резиденция короля. Все еще наблюдая за солдатами, Орлиан прошел вдоль галереи в сторону выхода. В этой части замка все было устроено намного проще, чем в других. Здесь не требовалась та показная роскошь, которой пестрели парадные залы и покои остального Гордона. Лестница без вензелей и завитушек привела его к застекленному переходу в южный предел замка. Слуги, что встречались здесь ему на пути, носили цветные ливреи и низко кланялись, подобострастно опуская глаза. Затем принц прошел серебряный пассаж, наполненный сверканием всевозможных поделок от зеркал и столиков, до миниатюрных фонтанов. Жеманные пересмешки придворных дам звучали здесь особенно звонко, но сегодня Орлиан был не в настроении обращать на них внимание. Хотя сам без оного не остался: высокого, широкоплечего принца женский пол принимал всегда благосклонно.
Пройдя анфиладу комнат и коридоров, принц оказался на месте. Малый Тронный зал был сравнительно небольшой и очень светлой комнатой. Два широких окна пропускали внутрь настоящие снопы солнечных лучей, а те, отражаясь от хрусталя и позолоты, озаряли пол, потолок и стены. Здесь стоял овальный стол и стулья. Королевский трон размещался во главе стола. Напротив него, на стене висела резная карта мира, на которой были изображены все известные страны: Моления, Ларьянмарское и Атамгадское княжества, Соран, Гитания, Лизия, Канай и Камкай, и другие более мелкие государства. За ними начинались малоизученные земли: на востоке плескался Бескрайний океан, на западе лежали Пустынные земли, с севера дышали холодом Студеные пустоши, а на юг простирались Дикие джунгли.
Убран зал был по последнему писку моды в Молении. Шелковые ткани виртуозно драпировали стены, а вытканные на них рисунки поражали воображение своей красочностью. Тут и там были расставлены живые экзотические цветы, которые издавали умопомрачительные запахи. На потолке лучший художник всех времен и народов – Лиин Соранский – изобразил Торпа за трапезой. Золоченые стулья с мягкими бархатными сидениями были готовы принять в свои ласковые объятия гостей короля. Десять прислужников готовились ловить каждое движение монарха и его приближенных, разнося яства, лакомства и напитки.
Когда Орлиан подошел к залу, в нем уже собралось большинство приглашенных советников. Сам принц тоже имел место в королевском совете – ведь он был наследником престола. Хотя едва ли у кого-то возникали сомнения по поводу его истинного влияния на короля. И все же в этот раз он сумел настоять на внеочередном собрании для решения одного очень важного, не терпящего отлагательств, дела. Принц долго шел к этому и, в конце концов, решил, что больше ждать нельзя. Слишком долго этим делом пренебрегали на самом высоком уровне, и никто кроме самого Орлиана поднять этот вопрос не стремился.