Проклятие Эдварда Мунка
Шрифт:
После пресс-конференции вокруг Лики толпились коллеги.
– Поздравляю. Вы сделали из олигарха наивного романтика и идеалиста, – сказал пожилой журналист, на статьях которого воспитывался весь журфак.
Вронская была очень собой довольна. Целый день высказывания президента нефтяной компании цитировали все телеканалы и информационные агентства.
Теперь же слова преуспевающего бизнесмена предстали в совершенно ином свете.
«Он был прав, – думала Лика, обливаясь слезами. – Он не зря
– Лика, как ты себя чувствуешь?
Вронская повернулась к вошедшему в спальню Паше и, подавив укоры совести, беззастенчиво соврала:
– Уже лучше, милый.
Бойфренд сиял, как начищенный пятак. Он бросил на тумбочку пачку бумажных листов и довольно заметил:
– Я это сделал! Я сделал то, что сделать было невозможно. И все-таки я сумел!
– Поздравляю, солнышко, – Лике показалось, что даже светлее стало в спальне от сияющих Пашиных глаз. – Я знала, что ты у меня самый умный.
Паша важно кивнул.
«Все-таки мужчины – большие дети», – с умилением подумала Лика, просматривая бумаги.
Через минуту она поняла – перед ней дневник Марины Красавиной. В котором она скрупулезно описывала свои преступления. Ликины глаза быстро заскользили по строчкам…
Убитые женщины мне лично, в сущности, не сделали ничего плохого… И вот пара винтиков – возможно, не самых плохих, – исчезает… Но мне все чаще кажется, что смерть пришла именно к тем, к кому должна была прийти.
Я в бешенстве! Не хочу!!! Это мои преступления, это мои убийства, и только я вправе решать, кому жить, кому умирать!
Лика откинулась на подушку и вздохнула. Ну вот. Ответ на тот самый вопрос, который медленно ее разламывал и опустошал…
Марина Красавина думала, что самостоятельна в своих действиях. Ну, как же – это ведь она просматривала десятки объявлений. Придирчиво выбирала жертвы, стараясь, чтобы совпадения с женщинами художника Эдварда Мунка были максимальными. Заносила над ними нож… И все же именно она, Марина, обнаженными чуткими, напряженными до предела нервами убийцы уловила вот какой нюанс. « Мне все чаще кажется, что смерть пришла именно к тем, к кому должна была прийти», – написала она в своем дневнике. Марина неосознанно выбрала именно тех, кто причинял боль ее матери. А мотыльки-жертвы неотвратимо неслись к огню возмездия. Людской суд не нашел бы в такой расплате никакой логики. Слишком жестоко. Мы прощаем
Вот как все получилось… Кровавый причудливый непостижимый узор судьбы. Возмездие всегда приходит к тем, кто творит зло, причем приходит оно уже здесь, на земле. Это страшно и больно. Дочь Натальи Перовой вынуждена была жить для того, чтобы страдать и причинять страдания. Судьба. Провидение. Там такие сценаристы находятся…
На эту тему есть две хорошие цитаты. Из Булгакова – кирпичи просто так на голову не падают. И Гете – часть той силы, которая вечно хочет зла и вечно совершает благо.
«Благо? – Лика горько усмехнулась своим мыслям. – Ничего себе благо… Но вот насчет силы – это совершенно точно. И вся та чертовщина, которая со мной творилась, свидетельствует лишь об одном. У них свои планы и своя логика. И они не хотят, чтобы их нарушали. Мы не нарушили. Не получилось. Нам не позволили это сделать…»
Лика медленно встала с постели и принялась одеваться. Она поедет в прокуратуру и отвезет Володе Седову распечатку. А еще скажет, что обязательно напишет об этом книгу. Кого она думала обмануть макияжем и случайно подобранным париком? Марину? Так ведь не в ней дело. Их париками не обманешь. Ее выбрали из множества женщин по одной простой причине. Чаша грехов стремительно перевешивает добрые дела. И ей дали шанс, чтобы исправиться. И объяснить то, что все знают, но никто не помнит. За все приходится платить. Уже в этой жизни. Но в силах людей уменьшить счет. И это очень важно.
Лика заглянула на кухню и сказала чистящему картошку Паше:
– Отвезешь меня к Седову? Мне лучше, но за руль лучше все же не садиться.
– О чем речь! Любой каприз. Как я рад, что ты поправляешься!
…Возле подъезда, склонившись над баночкой с едой, сидел большой черный кот. Лика нагнулась, чтобы его погладить. Кот угрожающе зашипел, выпустил когти, и… исчез. На заметенной снегом дорожке осталась лишь полупустая консервная банка.
Ноябрь-декабрь 2005 г.