Проклятие флибустьера
Шрифт:
— А другие вещи: статуэтки, меч, они на месте? — спросил Торнтон.
— Статуэтки на месте, меч находится у капитана, — сказал Дидьен. — Все оружие отобрали, чтобы не было драк. Я иногда прихожу к капитану, что бы исследовать эти вещи. А вот книга, где она может быть?
— Может быть кто-то взял, и боится признаться, — сказал Том, услышав разговор. — А, может ее взял монах? — Том посмотрел в сторону старого монаха.
— Я уже обыскивал его. Ничего нет, — сказал Дидьен.
— Но, может быть, он видел что-то или кого-то, кто мог бы взять ее? — предположил Клайд.
— Может быть. Но он же не говорит
— Ладно Франсуа, — произнес Торнтон. — Я думаю, что эта книга найдется. Скажи лучше, что ты выяснил? Как продвигается твое исследование?
— Я ее видел последний раз вчера, когда мне удалось завершить перевод части этого документа, — сказал Дидьен. — Но, как же я теперь буду без неё…
— Ну же, не тяни. Говори, что ты выяснил? — спросил Торнтон.
— Мне удалось перевести восьмую главу этой книги, с этого удивительного языка. В ней говорится, что хозяин ордена может быть как судьёй, так и палачом. Опять-таки эта цифра девять, помните Торнтон? — сказал Дидьен. — В книге говорится, что после девятой статуэтки жди беды. Здесь какое-то предостережение. «В храме душ покой найдется. Иначе, хозяин в зверя превратится, и мир теней воскреснет вновь», — прочитал Дидьен.
— Чепуха какая-то! — удивился Клайд.
— Не говори, Клайд, — сказал Торнтон. — Вспомни Тони. Ведь, по словам, вашим же, Тони выглядит, как мертвец. Как будто он пришел из мира теней.
— Не хотите ли вы, любезный Уил, сказать, — спрашивает Клайд, — что Тони воскрес благодаря этим записям в книге?
— Во всяком случае, — сказал Торнтон, — какая-то нечистая сила нас уже давно преследует.
— В этом я с вами соглашусь, — сказал Клайд. — Если я расскажу половину из того, что узнал за эти месяцы коллегам из Нью-Йоркского института, то в научных кругах я совершу не только массу новых открытий, но и разобью множество научных теорий.
— Подождите, друзья, — сказал Дидьен. — Вы что же, хотите сказать, что Тони ходячий мертвец?
— Да, именно это я и хочу сказать, — сказал Клайд. — По началу, я полагал, что Тони был болен какой-то тропической болезнью. Я слышал, как шаманы некоторых индейских племен завораживают своими чарами и зельем. Как правило, они подсыпают сильно действующий наркотик. Наркотик воздействует на определенную часть головного мозга. Но, наркотик через некоторое время выходит из организма. Кроме того, мой пациент обладает практически всеми признаками трупа.
— Например? — спросил Дидьен.
— Извольте. Температура его тела не отличается от комнатной, а у нормального живого человека средняя температура тела должна составлять 33–36 градусов в разных частях тела. Его зрачки расширены, как у покойника. Это говорит о том, что он не должен видеть. Так как его зрительные сенсоры не работают. Но это не так. Я проверял, он реагирует на свет. И тому подобное. Я могу привести вам Франсуа десятки симптомов, по которым любой врач сделал бы заключение, что Тони давно уже мертв. Кстати, его тело частично, в некоторых местах начало разлагаться. Да вы и сами можете это наблюдать и чувствовать жуткий запах, который идет от него. Я уже неделю не вхожу в его каюту без носового платка у носа.
— Ну, ладно, — сказал Торнтон. — Допустим, вы правы доктор, и Тони действительно труп. Но,
Дидьен и Клайд молчали и лишь пожимали плечами.
— Наверно… — хотел сказать Том, но его перебил голос, раздавшийся из темного угла каюты, где сидел, прислонившись к стене, старый монах.
— Может, — утвердительно сказал старый монах на английском языке.
Все обернулись и с удивлением, и небольшим волнением посмотрели на монаха.
— Как? Вы говорите на английском языке? — спросил удивленный Дидьен.
— Вы нас понимали все время? — сказал Торнтон.
— Да, я знаю английский, испанский, французский, голландский, китайский языки. Я владею 18-ю языками мира, — хриплым голосом сказал Лату-Тети.
— Но, почему же вы до сих пор молчали? — удивился Торнтон.
— Так было необходимо, — сказал монах. — Иначе пираты или испанцы завладели бы той тайной и знаниями, которые рано и опасно знать людям, особенно плохим. Они могли бы использовать эти знания в корыстных целях, и тогда мир бы исчез на Земле. Я и вам всего не расскажу.
— Но, почему же… — удивился Дидьен.
— Почему я заговорил с вами? — спросил Лату-Тети.
— Да, именно. И, кстати, где моя книга? — поинтересовался Дидьен, намекая, что монах её взял.
– Эта книга принадлежит ордену. Я ее выбросил за борт. Вы и так уже слишком много узнали, чего не должны были знать, – сказал монах. – А заговорил я с вами потому, что мне нужна ваша помощь. Вы не похожи ни на кровожадных испанцев, ни на корыстных пиратов. Вами не руководят жажда наживы или корысти. А потому, я надеюсь, вы сможете мне помочь, а заодно и всему миру. То, что произошло полгода назад, когда пропало судно принадлежащее ордену, не должно было произойти.
— Расскажите, что это за судно было? Какова его цель? — поинтересовался Торнтон.
— Вы все равно не узнаете больше того, что вам полагается знать. А, если что и узнаете, то вам никто не поверит, — сказал монах. — Однако без вашей помощи я не смогу остановить его.
— Кого, его? — удивился Дидьен.
— Хозяина ордена, — сказал монах. — Гари, как вы его прозвали, не пират. И никогда им не был. Он хозяин нашего ордена. Это очень древний орден. Он существовал на протяжении всего существования людей на Земле. Еще мой прадед передал моему деду, а тот отцу, а отец мне, все те знания, которыми я обладаю. Моя семья много поколений служила хозяину. А до моей семьи была другая семья и так далее. Мы все его называли Аспи. Но, он не единственный. У нас появляется один, а когда он выполняет свое предназначение, то он покидает наш орден, а взамен появляется другой.
— Как это, покидает и появляется? — удивился Дидьен.
— Этого я вам не скажу, — твердо сказал монах. — Я уже говорил, вы узнаете ровно столько, сколько я сочту нужным вас информировать. Так вот, каждый Аспи должен освободить девять душ. Это те люди, чье пребывание на Земле закончено. Из книги вы уже узнали, что Земля есть тюрьма для душ. Другая цивилизация, которая на много старше людской, создала Землю для того, что бы отправлять на нее грешные души своих граждан — для исправления на Земле. Чья душа не исправилась, остается на Земле.