Проклятие Ирода Великого
Шрифт:
Разговор был исчерпан, и Ироду следовало принять решение.
– Что посоветуешь мне ты, брат? – обратился он к Фасаилу.
Фасаил, молчавший все это время, ответил коротко:
– Ищи повсюду друзей, брат, а враги сами тебя найдут.
Прежде, чем расстаться, Антипатр сказал еще.
– Я не одобрил твоего решения казнить галилейских разбойников во главе с Езекией. Да ты и не поинтересовался моим мнением. Но я наслышан о том, как быстро удалось тебе всех их выловить. Ты-то сам хотя бы понял, благодаря чему ты добился такого легкого успеха?
– Нашел людей, которые указали мне места, где прячутся разбойники, – хмуро сказал Ирод.
– Вот! – подхватил Антипатр. – Нашел знающих людей. Мой тебе совет на будущее: прежде, чем что-то предпринять, обращайся за содействием к знающим людям. Их знание станет и твоим знанием, а это поможет тебе избежать многих ошибок. Хорошенько запомни это, сын!
После этого Антипатр и Фасаил вернулись в Иерусалим, а Ирод отдал приказ войску сворачивать лагерь и возвращаться восвояси.
Вскоре Дорис родила ему сына. В честь отца Ирод назвал своего первенца Антипатром.
Глава вторая
ДНЕВНИК ИРОДА
Вопреки предсказанию отца, никто не назвал Ирода трусом. Скорее наоборот: его сочли отчаянной храбрости человеком, который не остановится ни перед чем, чтобы покарать своих обидчиков. «Молод и потому горяч, – говорили о нем. – Ну да со временем это пройдет». Разговоры эти явились следствием стараний не Антипатра или Фасаила, как можно было предположить, а первосвященника Гиркана, на глазах которого вырос Ирод и к кому он относился с поистине отцовской привязанностью.
Наделенный огромными административными
Мысли Ирода путались, он физически ощущал, как у него раскалывается голова, и чтобы отвлечься от этих мыслей, которые никак не хотели сложиться в ясную картину, он направил клокотавшую в нем энергию на учения, изматывая себя и своих солдат в искусстве владения мечом, стрельбе из лука, метании дротиков, проведении конных атак, штурме крепостных стен и прочим воинским премудростям. «Бескровные войны, – говорил он при этом, – лучшая гарантия побед в кровавых учениях».
Под властью Ирода оказались разные по происхождению и вероисповеданию люди: галилеяне и сирийцы, евреи и самаритяне, египтяне и греки, поселившиеся здесь еще во времена восточных походов Александра Македонского. Между ними вспыхивали бесконечные тяжбы, с которыми они шли к Ироду, требуя его суда. Самое слово судбыло неприятно Ироду, напоминая ему об унижении, какое испытал он, явившись по требованию Гиркана в Иерусалим. Да и тяжбы между представителями подвластных ему народов казались ему до такой степени вздорными, что он не желал вникать в их суть. И тут он скорее интуитивно, чем осознанно, принял единственно верное решение, которое вполне согласовывалось с требованием отца советоваться со знающими людьми и репликой брата о друзьях и врагах: он учредил коллегию судей, в которую включил старейшин от каждой общины. На эти коллегии он возложил обязанность разбираться в возникающих тяжбах, а приговоры, предварительно согласованные с представителями других общин, представлять ему на утверждение. Такие суды, в которые входило не менее семи старейшин, он учредил в каждом подчиненном ему городе, возложив на них ответственность по искоренению зла и наказанию виновных. Нововведение это, не противоречащее основным установлениям закона, принятого у иудеев, положило конец мелочным тяжбам, поскольку старейшины в поисках согласованных решений стали строже относиться к своим соплеменникам. Ирод же, утверждая эти приговоры, снискал себе авторитет как наместник, для которого нет более важной задачи, чем забота о сохранении на подвластных ему территориях мира и справедливости.
Вечера Ирод проводил у колыбели сына, как две капли воды похожего на Дорис – такого же флегматичного и пухлого. Ирода забавляли его складки-браслеты на запястьях и щиколотках, он водил по ним пальцем, малышу это нравилось и он гукал, как голубь по весне. Иногда Ироду хотелось, чтобы сын заревел в полный голос, стал сучить ножками, как это делают другие дети, требующие к себе внимания. Но маленький Антипатр продолжал гукать, улыбался отцу или смотрел на него долгим пристальным взглядом карих глаз, точно бы хотел хорошенько его запомнить. Во время кормления, когда Дорис брала сына на руки и выставляла наружу огромную грудь с набухшим темным соском, Антипатр жадно припадал к этому соску, долго, причмокивая, сосал его и, насытившись, откидывался на спину, срыгивая избытки молока, и безмятежно засыпал.
Энергия продолжала клокотать в Ироде, как вода в котле, забытом на огне нерадивой хозяйкой. Он успевал все, что планировал на день, и при этом у него оставалась масса времени на то, чтобы посещать с Секстом бои гладиаторов и травлю зверей, театр, где давали представления входящие в моду мимы и пантомимы, потешавшие публику фривольными шуточками и непристойными телодвижениями. Впрочем, эти любимые римлянами зрелища, находившие все больше почитателей среди подвластных Ироду племен, довольно быстро наскучили молодому наместнику. Настроение его стало портиться. В добавок ко всему Ирод потерял интерес к Дорис как к женщине; ложась с нею в постель и слыша ее сладострастные стоны в то время, как сама она оставалась неподвижной как кошка, пригревшаяся на солнцепеке, он чувствовал, что у него пропадает желание овладеть этой женщиной. Все чаще и чаще он ловил себя на мысли, что жена его лишь разыгрывает страсть, оставаясь в сущности безразличной ко всему, что делает с ее телом Ирод. Это вызывало в нем раздражение, вылившееся в конце концов в то, что он устроил себе отдельную спальню, куда и перебрался, установив у двери пост ночного караульного, чтобы его не отвлекали по мелочам. Тогда-то Ирод взялся писать дневник [4] , рассчитывая на то, что дневник этот со временем прочитает его повзрослевший сын и из первых рук узнает историю своего отца и предков.
4
Дневник, начатый в 45 г. до н. э., Ирод вел до 37 г. до н. э. и затем, неоконченный, передал сирийцу Николаю Дамасскому – историку и своему официальному биографу, жившему при его дворе. Впоследствии дневник Ирода был утрачен и известен нам сегодня лишь по фрагментам, использованным в трудах того же Николая Дамасского, Иосифа Флавия и других историков древности. По этим фрагментам мы и воспроизводим события, описанные в дневнике Ирода.
«Родом я идумеянин, – начал Ирод, – и восходит мой род к славному охотнику Исаву, прозванному из ненависти к нам иудеев Едомом» [5] . Далее Ирод писал, что своего идумейского происхождения не стыдились ни его отец Антипатр, ни кто другой из его предков [6] . Семейное предание гласило, что когда Иудея подпала под власть греко-македонян, предки Ирода встали на сторону Александра Македонского. Встали прежде всего потому, что великий полководец не делал различия между народами, а всех их считал одинаково равными и наделенными одинаковыми правами перед богами. Верность делу Александра Македонского со стороны предков Ирода простиралась так далеко, что они и детям своим внушили любовь ко всему греческому: религии, языку, искусству, организации быта. Они и имена своим сыновьям давали греческие: или Александр в честь самого Александра Македонского, или в честь его полководцев. Так прадед Ирода Антипа стал Антипатром, который и первенца своего, деда Ирода, назвал Антипатром, а уж дед в силу сложившейся семейной традиции дал свое имя отцу Ирода, также от рождения названный Антипой, а затем переименованный в Антипатра [7] . О прадеде Ирод мало что знал, если не считать легенд, в которых, как в любой другой легенде, правда была перемешана с вымыслом. Одно о нем можно было сказать определенно: прадед рано осиротел, скитался по миру в поисках лучшей доли, пока его не пригрел Иуда, сын Маттафии. С него-то, Иуды, и началось возвышение рода Ирода, который все считали простолюдинами даже тогда, когда Ирод стал царем Иудеи, а евреи вдобавок называли еще и инородцами, которых, как всех инородцев, проживающих в Иудее, презирали.
5
Николай Дамасский, желая обосновать законность воцарения Ирода над Иудеей, пишет, что предки его были из числа первых вернувшихся из вавилонского плена евреев. Между тем никто из рода Ирода никогда ни в каком плену не был – ни в Египте, ни в Вавилоне. На эту неточность биографа Ирода указал уже Иосиф Флавий в своем фундаментальном труде «Иудейские древности». Едом, или красный,
6
Идумеянепроисходили от Исава, сына Исаака. Жена Исаака, Ревекка, родила ему сыновей-близнецов – Исава и Иакова, причем первым родился Исав. Обманным путем Иаков купил у Исава право первородства за тарелку чечевичной похлебки («И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого; ибо я устал. От сего дано ему прозвище: Едом. Но Иаков сказал: продай мне теперь же твое первородство. Исав сказал: вот, я умираю; чт'o мне в этом первородстве? Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы: и он ел, и пил, и встал, и пошел; и пренебрег Исав первородство». Быт. 25:29–34). Когда обман раскрылся, братья стали смертельными врагами, и эти враждебные отношения распространились на два народа, произошедшие от них, – на идумеян, наследников Исава, и на евреев, наследников Иакова. Вражда эта нашла множественные подтверждения в Библии. «Когда Давид был в Идумее, и военачальник Иоав (внучатый племянник Давида. – В. М.) пришел для погребения убитых, и избил весь мужеский пол в Идумее; ибо шесть месяцев прожил там Иоав и все израильтяне, доколе не истребили всего мужеского пола в Идумее» (3 Цар., 11:15–16). Восьмой царь иудейский Амасия, правивший с 798 по 782 гг. до н. э., «поразил десять тысяч идумеян» и завладел их столицей (см. 4 Цар., 14:7). В книге пророка Авдия читаем: «И дом Иакова будет огнем, и дом Иосифа – пламенем, а дом Исавов – соломою: зажгут его и истребят его, и никого не останется из дома Исава, ибо Господь сказал это» (см. Авд., 1:18). Постоянные вооруженные стычки между идумеянами и евреями нередко выливались в жестокие войны. Во II в. до н. э. идумеяне были окончательно покорены евреями, переняли у них обрезание и Пятикнижие Моисея (полностью в иудаизм они так и не перешли) и находились в зависимости от евреев вплоть до разрушения Иерусалима римлянами в 70 г. н. э.
7
Антипатр– полководец при Филиппе II и его сыне Александре Македонском. Подавил восстание спартанцев, а после смерти Александра Македонского – восстание греков. После кончины Антипатра в 319 г. до н. э. начался процесс распада державы Александра Македонского и возникновения государств диадохов.
В то далекое время, с описания которого Ирод начал свой дневник, Иудея оказалась в двойном подчинении: на севере Сирии и на юге Египта. Чтобы выжить в этих непростых условиях, вожди Иудеи вынуждены была демонстрировать лояльное к ним отношение, предоставляя им в услужение самых знатных своих граждан от военачальников и до первосвященников. В зависимости от того, кто из двух могущественных соседей брал верх, Иудея платила дань то Птолемеям, правившим в Египте, то Селевкидам, правившим в Сирии, а то тем и другим одновременно. Время от времени между Египтом и Сирией вспыхивали войны, причем всякий раз случалось так, что симпатии влиятельных иудеев делились поровну, так что главными жертвами этих войн оказывались мирные евреи. Очередная война между Египтом и Сирией вспыхнула из-за Келесирии, в ходе которой прадед Ирода и осиротел. Царя Сирии Антиоха IV Епифана поддержал состоявший у него на службе иудейский военачальник Товий, царя Египта Птолемея VI – первосвященник Ония. Победа оказалась на стороне сирийских войск, которыми командовал Товий. Иудейский военачальник был смертельно обижен на Онию за то, что тот изгнал из Иерусалима его сыновей, и предложил Антиоху преследовать бегущего противника вплоть до полного его уничтожения. Антиоху предложение Товия понравилось. И на то были свои причины. Дело в том, что его отец, Антиох III, мечтал возродить распавшуюся державу Александра Македонского, для чего предпринял поход на Восток. Присоединив к Сирии Армению, Парфию и Бактрию, он прибавил к своему имени титул Великий, а поскольку всякое величие требует великих дел, Антиох III вступил на территорию Греции, решив присоединить к своей разросшейся державе и эту колыбель цивилизации. Однако появление сирийцев в Греции вызвало неудовольствие набиравшего силу Рима, и в битве при Магнесии, у подножия горы Сипил [8] , римские войска разгромили армию Антиоха III. Спустя три года Антиох III умер, но прежде, чем сойти в тартар, этому надменному царю пришлось до дна испить горькую чашу поражения: на Сирию была наложена огромная контрибуция, а в качестве гарантии, что контрибуция эта будет выплачена, в Рим в качестве заложника был увезен младший сын Антиоха III, будущий царь Сирии Антиох IV Епифан. На сирийском троне покойного Антиоха III сменил его старший сын Селевк IV Епифан. Чтобы расплатиться с римлянами, он не нашел ничего проще, кроме как ограбить Иудею. Грабить пришлось долго – без малого пятнадцать лет, прежде чем наложенная Римом на Сирию контрибуция была выплачена полностью. Урок пошел впрок вернувшемуся на родину Антиоху IV, занявшему трон после смерти старшего брата. Он оказался не меньшим поклонником всего греческого, чем его отец и старший брат, и не меньше них мечтал о возрождении державы Александра Македонского. Но, в отличие от отца и брата, он понимал, что очередная ссора с Римом может оказаться для его страны и его, как царя, последней, и решил возродить былую великую державу не военным путем, а мирным, введя на подвластной ему территории поклонение греческим богам. Обрюзгший к сорока годам, с глазами навыкате, которым он старался придать пронизывающе-мечтательный вид, Антиох IV всем своим видом и поведением стремился походить на Зевса. Он и одевался так, чтобы походить на Зевса, и шел на всякие ухищрения, чтобы люди, впервые встречавшиеся с ним, принимали его не за простого смертного, а за верховного бога, которому доступны любые перевоплощения. Особенно страдали от его ухищрений женщины. Да и какая женщина сумеет удовлетворить страсть мужчины, который предстает перед ней не в царских одеяниях, самих по себе неудобных для интимной близости, а в громоздких конструкциях, долженствующих преобразить его то в быка, то в лебедя, а то в струи золотого дождя. Конструкции эти гремели, не удерживались на заплывшем жиром теле Антиоха, он путался в них, злился и срывал свою злость на тех же женщинах, которые никак не могли уразуметь, что ими безуспешно пытается овладеть не мужчина, пусть даже царского звания, а всесильный верховный бог, на время спустившийся с Олимпа.
8
Сипил– гора на побережье Эгейского моря, расположенная к югу от Магнесии и к востоку от Смирны (ныне гор. Измир в Турции). Известна наскальным рельефом, изображавшим Великую мать Кибелу (см. ниже).
Как бы там ни было, а Антиох IV, вторгшись со своими войсками под командованием иудея Товия в Египет, решил включить захваченные ими земли в состав Сирии. Эти планы, однако, никоим образом не устроили царя Египта. Свергнутый Птолемей VI отправился с жалобой на самодурство сирийского царя в Рим, и Рим открыто дал понять незадачливому Зевсу, что ему куда как более подходит прозвище не Епифан, что в переводе с греческого означает «Просветленный», а Епиман, что в переводе с того же греческого означает «Сумасшедший». Антиох IV не стал испытывать судьбу, возвратил египетский трон его законному владельцу, а сам отправился в Сирию. По дороге домой он задержался в Иерусалиме в надежде, что если египтяне оказались столь глупы, что обратились за помощью к римлянам, то богобоязненные иудеи быстрее поймут и оценят его божественную суть. Объявив себя царем Иудеи, он распорядился конфисковать и уничтожить все списки Торы, под страхом смертной казни запретил евреям обрезание, соблюдение суббот и употребление кошерной пищи. В довершение всего он ввел в Иудее право первой брачной ночи, по которому каждая невеста, собирающаяся замуж, обязана была отдаться ему, царю-богу, а в его отсутствие назначенному им наместнику. Право это, по убеждению Антиоха, было освящено самим Зевсом, который отличался редкой плодовитостью. Благодаря этой плодовитости верховного бога человечество обрело множество славных существ. Так, от своей единокровной сестры и главной жены Геры Зевс имел четверых детей – Ареса, Гебу, Гефеста и Илифию, от Дионы – Афродиту, от Мнемосины – девять муз, от Лето – Аполлона и Артемиду, от Майи – Гермеса, от Семелы – Диониса, от Данаи – Персея, от Леды – виновницу Троянской войны Елену Прекрасную и Диоскуров, от Алкмены – Геракла, от Европы – Миноса… Да разве упомнишь всех богинь и смертных женщин, которых Зевс одарил бесчисленным потомством! Тем более должны были быть счастливы простые еврейки, которые, если им повезет и они забеременеют от Антиоха IV Епифана или доверенных его лиц, явят миру сонм новых славных героев и героинь!