Проклятие Кеннеди

Стивенс Гордон

Конечно, Хазлам прав, — Росси откинулся на спинку стула. Хазлам всегда прав, но он накличет беду на его голову. Хазлам вызволит Бенини, но это произойдет слишком поздно. А если ничего не случится в самое ближайшее время, председатель оборвет ему яйца.

— Мы решили выйти на контакт, — Бенини чуть больше распрямил спину. — Объявление появится завтра и будет публиковаться в течение недели.

— То есть вы уже сообщили в газету?

— Да.

Тогда я выхожу из игры — все ждали от Хазлама этих слов. Потому что хотя его участие и оговаривалось в условиях

страховки, ему не имело никакого смысла оставаться и продолжать давать советы, которым никто не следовал.

— Что ж, тогда вы должны быть готовы к возможной реакции похитителей.

— Пожалуйста, поделитесь с нами своим опытом. — Умберто сложил руки перед собой и уперся взглядом в стол.

— Существует несколько вариантов. Первый: они могут не ответить. Второй: ответят и увеличат цену. Третий: они сделают что-нибудь совсем иное.

— Что именно? — это была Франческа.

— Нам этого не угадать.

Вот в чем разница между нами — Умберто едва не фыркнул от гнева и презрения. Ты болтаешь о вариантах, а я принимаю решения.

— Но что бы вы сделали на их месте? — снова Франческа.

— Я бы увидел в газете ваше объявление, предположил, что вы будете давать его в течение недели, и дал бы вам попотеть первых два-три дня. Потом изменил бы игру. Позвонил бы, скажем, на третий день и сказал бы, что для вас есть посылка и на следующий вечер вы получите сведения о том, как забрать ее.

И таким образом напугал бы вас настолько, что вы были бы готовы на все. Что я уже и сделал одним этим рассказом.

— И что вы сказали бы о содержимом этой посылки? — Голос Франчески стал тише.

— Ничего не сказал бы, чтобы попугать вас.

Зачем ты так со мной обращаешься, едва не спросила она. Зачем подвергаешь меня таким испытаниям?

— И что там могло бы быть? — она изменила вопрос.

— Записка, фотоснимок или видеокассета.

— Говорящие о чем-то плохом?

— Будет казаться, что они говорят о чем-то плохом. Но это только видимость. Что бы там ни обнаружилось, это будет лишь умелой подделкой. Аудиозапись, например, может кончаться вскриком; на снимке Паоло будет выглядеть избитым. Если они пошлют платок, он будет пропитан кровью.

Ее чуть не стошнило.

— Объявление. — Умберто вернул их к основной теме.

— Будет публиковаться неделю, начиная с завтрашнего дня.

Сукин сын, подумал Хазлам. Умберто видел, что они еще не кончили разговора, но оборвал его в тот момент, когда Франческе было хуже всего, не дав ему ободрить ее снова.

Умберто Бенини сложил бумаги и собрался заканчивать совещание.

— Что бы ни сделали похитители, это будет обманом.

— Хазлам заставил их сесть снова, заставил Франческу дослушать его. — Записка от Паоло будет написана им под диктовку, пленка подделана. Снимок — подретуширован так, чтобы Паоло выглядел как можно хуже. Если вы увидите кровь, она наверняка будет не его.

Разве ты можешь быть в этом уверен, едва не закричала она.

— А если его, значит, они просто порезали ему палец, только и всего.

* * *

Объявление

было на восемнадцатой странице, пятое во втором столбце. Франческа окончательно проснулась в четыре, а до этого спала лишь урывками. В шесть она встала; в семь вышла из дома, пересекла Виа-Вентура и купила в киоске сегодняшнюю «Коррьере делла сера». Сегодня первый день новой жизни, убеждала она себя, теперь они снова начали вызволять Паоло из беды.

Хазлам занял позицию в два. Самого наблюдателя наверняка еще нет, но автомобиль должен уже появиться на стоянке. Хазлам подошел к кафе на углу, занял столик на улице и принялся ждать. Сегодня нейтральная зона; сегодня в газете появилось объявление, сегодня Франческа будет ждать у свободного телефона, и сегодня эти подонки вдоволь покуражатся над ней. Когда он вошел в квартиру, Франческа и Марко как раз собирались уезжать.

— Памятку не забыли? — Он проводил ее в лифт и держал за руку, пока они спускались.

— Да. — Она еле могла говорить.

— Если они позвонят, просто прочтите ее. Но если нет, тоже ничего страшного.

Они пересекли вестибюль, и Марко опередил их, чтобы открыть машину.

— Все будет хорошо, — сказал ей Хазлам. — Вы справитесь.

В квартире было тихо; Умберто сидел в кресле в одном углу, Хазлам — в другом, Росси тоже сам по себе.

Завтра ему придется сказать председателю, что объявление уже появилось в газете, думал Росси. Тогда Негретти спросит о конце, и он, Росси, скажет ему, что ожидается быстрое разрешение вопроса. Хотя в действительности это не так. И вот в чем беда: если он постарается ускорить дело в интересах банка, это может затянуть процесс освобождения Бенини, и он накажет сам себя. Но если ничего не предпринимать, ему тоже будет несладко.

Так думай же, сказал он себе. Проблема поставлена; осталось лишь придумать, как повернуть дело в свою пользу.

Борьба за быстрое освобождение или пассивность? И то и другое ведет к проигрышу. Но попробуй сочетать эти варианты, и ты можешь выиграть. Однако действовать надо тайком, что он, впрочем, уже и начал делать.

Павел по дороге в Дамаск, подумал он, то самое пресловутое озарение. Ключом к проблеме был Хазлам, так как они нуждались в нем и в то же время не слушали его советов. Так используй это, поверни в свою пользу. Господи Боже, ну почему он не догадался об этом раньше?

Хазлама надо вывести из игры; тогда, если последует быстрое освобождение, он может поставить это себе в заслугу, а если нет — свалит это на отсутствие Хазлама. Но надо организовать все так, чтобы, если идея быстрого освобождения не сработает, Хазлама можно было привлечь к делу снова. Оставалось лишь найти техническое решение.

Было семь часов. Хазлам глядел в окно. Сейчас Франческа идет к телефону, может быть, даже снимает трубку; смотрит на Марко и понимает, что звонка не было. Десять минут восьмого: Марко говорит, что пора ехать, Франческа просит его подождать еще пару минут. Четверть восьмого; теперь даже Франческа качает головой, понимая, что сегодня вечером похитители уже не позвонят.