Проклятие клана Мирольд
Шрифт:
Мы вернулись домой и посадили его на самой окраине нашего сада, там, где ничто не загораживало бы дереву солнечный свет. Каждое утро, выходя из дома, я отправлялся проведать свое деревце. Поначалу она словно бы чахло, но в какой-то момент выпрямилось, маленькие листики на тонких веточках зазеленели, и скоро нам с матерью стало понятно, что оно выжило. И это принесло мне неописуемую радость. Я приходил к нему каждый день, навещал свое деревце. Садился рядом, жуя печенье и запивая стаканом молока, и просто смотрел на него, размышлял о всяком разном, и словно бы делился с растением своими мыслями. Так это спасенное мной дерево стало
Лето сменилось осенью, осень зимой, а та стала уступать весне. Прошел год, но дядя Виктор не вернулся с юга. Я слышал только обрывки из его писем, пересказываемые моей матери отцом и друг другу слугами. Из этих обрывков я понял только, что Виктор продолжает свои поиски далеко на юге, на другом материке, в красной земле, и множество раз я слышал о том, что он напал на след, что уже в шаге от разгадки.
Но вот, год прошел, а он не вернулся. Я снова ощутил напряжение. В последние дни перед той ночью мой отец и мать стали часто ссориться, смотрели на меня очень странно, как на больного или раненого, словно вот-вот собирались со мной попрощаться. И страх вновь поселился в моей душе. Я не знал, чего боюсь, но понимал, что грядет нечто ужасное.
На рассвете того самого дня, я проснулся от того, что на мою кровать кто-то опустился. Это был мой дед, Грегор Мирольд. Увидев его, я хотел тут же подняться, но он положил мне руку на плечо и тихо произнес:
– Лежи, мой мальчик, спи. Я только зашел взглянуть на тебя. Это просто сон и не более. Ложись.
И я снова опустился на подушку.
– Артур, мальчик мой, – сказал он. – Я верю в то, что у тебя большое будущее, что ты способен на великие дела, что ты прославишь нашу семью. Ты вырастешь замечательным человеком Артур, я знаю это. Ты будешь смелым, как твой дядя Виктор, умным, как твой отец, красивым, как твоя мать, и все, что ты задумаешь, тебе удастся. Ты только помни главное Артур, помни всегда. Семья, вот твоя опора, вот твоя сила. Один ты не сможешь выстоять против бури, но если рядом кто-то есть, если вы стоите бок о бок, вас ничто не сможет сбить с ног. Семья, вот что важно Артур, никогда этого не забывай. Кровь, что течет в твоих венах, течет и в моих, от нее тебе никак не избавиться, она делает нас родственниками, связывает сильнее чем что-либо другое. Ты понимаешь меня, Артур?
Я кивнул.
– Вот и хорошо, – и я впервые увидел, как улыбается дедушка Грегор. – Ты умный мальчик, Артур. Помни мои слова. И помни меня, пожалуйста. Помни все, что было здесь. И ничего не бойся.
И он ушел. Больше я никогда его не видел.
Его труп нашли на следующее утро, в склепе. Отец этому как будто не удивился. Он знал, что Грегор поступит так, что он в ночь жатвы добровольно спустится в склеп, и накормит тварь поселившуюся там. И сделав это, он спасет меня от страшной участи. Я узнал это лишь годами позже, но и тогда, в детстве понимал, что дед совершил нечто важное, нечто достойное настоящего мужчины и главы семейства, нечто, что касается всех нас, но в большей степени меня.
И снова начался отсчет. Пошел новый год.
В конце лета вернулся из своего путешествия Виктор Мирольд. Дядя был сам на себя не похож: изможденный, с отпечатком усталости на лице, он словно состарился на десяток лет.
И как когда-то Александр, я прокрался к кабинету деда, который теперь занял мой отец, и
– Я действительно пытался, Говард! – говорил Грегор. – Но ничего, за все это время. Никаких следов. Никаких слухов. Ни-че-го.
– И почему ты не вернулся? – спросил отец мрачно.
– Что значит, почему я не вернулся? Я искал.
– Искал? Искал?! – вдруг вскричал отец. – А знаешь, что я думаю, братец?! Ты прятался!
– Да как ты смеешь!
– Это как ты смел не явиться сюда в назначенный день?! Как ты смел?! Ты знал, что ничего не найдешь! Уже знал, ведь так?! Ты струсил, мой дорогой братец.
– Ты не имеешь права так говорить, Говард. Изо дня в день я блуждал по той проклятой земле, под палящим солнцем…
– Вдали от нашего дома! Вдали от той твари! Ты побоялся вернуться, зная, что ничего не нашел. Побоялся взглянуть в глаза нашему отцу и мне. Потому что знал, что твои дети в безопасности. Знал, что эта тварь явиться за моим мальчиком. За моим сыном! И ты испугался! Решил переждать это вдали от нас. В самый темный час ты оставил нашу семью.
– Еще одно слово, Говард, еще одно слово, и я клянусь, что тебя ударю!
– Это ни к чему, брат. Я все тебе сказал.
– Твои слова меня ранили очень больно. Что может быть хуже чем сомнения собственного брата…
– Как угодно, – в очередной раз не дал договорить Виктору мой отец. – Мне все равно, что ты думаешь.
Больше я ничего не услышал, но еще долго, вновь и вновь проигрывал этот диалог в своей голове.
Отец и Виктор почти не разговаривали с того дня. Отец продолжал вести дела семьи, в то время как Виктор часто отлучался, а когда возвращался, общался только с гвардейцами, даже Нормана, собственного сына, он будто бы не замечал.
Прошла очередная осень и зима, и к началу весны в нашем доме появились новые люди. Два десятка каких-то солдат поселились в казармах: угрюмые, суровые северяне с белыми как снег волосами, покрытые шрамами, вооруженные массивные топорами, молотами, огромными мечами, они, пожалуй, могли в таком вот составе одолеть всю нашу гвардию, и при этом не исключено что обошлись бы малыми потерями.
Мне и Норману, и прислуге тоже, было запрещено с ними говорить и как-то взаимодействовать. С ними контактировал только Виктор и, иногда, мой отец.
Через некоторое время, в доме поселились еще двое гостей, мать назвала их однажды охотниками за нечистью, добавив при том, что невозможно бороться с демонами, самому не став бестией, и потому, строго настрого запретила меня находиться рядом, о чем-то разговаривать или даже смотреть в глаза кому-то из них.
И вот, наступил та сама ночь. Та самая, в которую двумя годами ранее прозвучал душераздирающий вопль, и годом ранее умер Грегор Мирольд. В эту ночь, казалось, что никто в особняке не спал. С улицы слышались голоса и я, выбравшись из постели, пробрался в библиотеку и увидел, как вся группа северян, возглавляемые Виктором и теми двумя охотниками, движется по направлению к фамильному склепу. Он находился довольно далеко от дома, а в ту ночь моросил мелкий дождик, и мне, сквозь движущиеся узоры воды на окне было плохо видно происходящее. Но я точно понял, что группа в полном составе спустилась в склеп.