Проклятие пикси
Шрифт:
— Мистрис Эрика Таками с детства посвящена богу смерти Эрару, — Вил позволил себе самую капельку иронии, — хотите оградить некроманта от трупов, она с молодых ногтей контактирует со смертью. Я обсуждал её кандидатуру с ректором Академии магии Бауэром. Он горячо поддержал мою идею применения некромантии в расследовании убийств. Семейное положение моего нового сотрудника мне неизвестно. Если ваше Величество изволит интересоваться этим вопросом, я прикажу Тураде прояснить ситуацию.
— Забудь, — отмахнулся король, —мне всё равно, просто с этической точки зрения заставлять девицу делать
— Смотря какая девица, — пробормотал Вил.
— В точку! — засмеялся король, — Она хоть симпатичная? Впрочем, о чём я, чародейки ещё в юности исправляют мельчайшие недостатки своей внешности. Если уж магистр Бауэр рекомендовал, то пускай работает. Я же хотел поговорить с тобой о другом. Помнишь сэра Чарльза Сакэда?
Вил кивнул, он несколько раз встречал этого джентльмена. Почему-то к этому воспоминанию прилепилось слово «суицид».
— Вдова сэра Чарльза написала в канцелярию письмо, —его Величество покрутил в руке сложенный листок бумаги нежного сиреневого оттенка, — изволь прочесть.
Вил развернул письмо и увидел аккуратные ровные строчки, написанные округлым женским почерком с затейливыми завитушками заглавных букв.
Государь!
Мне жизненно необходима ваша помощь. Врата в Неблагий двор снова открыты, зов их становится нестерпимым, он пронзает мои уши, моё сердце. Я ужасно боюсь, что стану последней жертвой. После этого уже не в человеческих силах будет сдержать короля Пикси. Артания, да и весь наш мир погрузятся в пучину страданий, глубину коих просто невозможно представить.
Остаюсь, искренне ваша Элеонор Сакэда.
— Что скажешь? — поинтересовался король Элиас.
— Жертва, врата, мир, погружающийся в пучину страданий, — иронично перечислял коррехидор, — на первый взгляд полная чушь! у леди Элеонорвсё в порядке с головой?
— Я, конечно, как и все дети Артании, читал сказки о маленьких человечках с крылышками. Но чтобы серьёзно писать о проклятии персонажей фольклора — это перебор, — его Величество откинул со лба светлую прядь.
— Леди Элеонорв девичестве была фрейлиной моей покойной матушки, — произнёс он с таким видом, будто сам этот факт обеспечивал гарантию, что написавшая письмо старая леди находится в здравом уме и твёрдой памяти.
— С того времени много воды утекло, — возразил Вилохед, — вполне разумная женщина с возрастом могла порастерять разумность или попасть под влияние какой-нибудь секты, проповедующей скорый конец света и пришествие демонов, маленького народца и прочей ерунды. К тому же у меня какое-то смутное чувство, что в не так давно с графом Сакэда произошло какое-то несчастье.
— Несчастье! — воскликнул король, — да он повесился на старой иве в заброшенном саду за собственным домом, весь Кленфилд целую неделю об этом только говорил. Ты газеты вообще, что ли не читаешь?
— Раздел некрологов как правило читают те, кто ищет недвижимость в столице, а светскую хронику — кто не вхож в свет, я же чужд и первого, и второго.
Под неодобрительным
— Насильственность смерти графа Сакэда была исключена полностью?
— У твоего предшественника сомнений не возникало.
— Есть возможность, что самоубийство супруга повлияло на пожилую даму? Ей стало мерещиться какая-то ерунда с пикси, жертвами концом света?
— Вили, — проговорил король, — леди Элеонор я помню, как разумную добрую женщину, сейчас с ней явно что-то не то. Отправляйся и разберись во всём сам. — Он притянул коррехидору письмо, — ты с детства умеешь нравиться женщинам, а уж пожилые леди от тебя в полном восторге. Съезди к графине, поговори с ней, если мы имеем дело с невинной причудой пожилой дамы — успокой её. Коли дело совсем плохо, доложишь мне, я отправлю к ней лейб-медика. Но я сомневаюсь, стиль письма, почерк говорят скорее о душевном волнении нежели о душевной болезни.
Вил аккуратно положил письмо графини в папку.
— И прихвати с собой твою некроманту. Естественно, маленьких человечков не существует, но вокруг нас немало иных магических существ, и их проявление можно принять за шалости пикси. надеюсь в университете ты не только за девушками волочился, — сощурил серые глаза король Элиас, — выучил насколько опасные существа иной раз проникает к нам из потустороннего мира. Пусть дипломированная чародейка с прекрасными отзывами господина Бауера, проверит дом на проклятие и остаточную магию.
— Хорошо, — склонил голову Вил.
— У меня все, — монарх сделал отпускающий жест рукой, — передай привет Гевину.
— Отец в Оккунари, — сказал Вил, — его там задерживают дела клана, он столицу вроде бы пока не собирался. Но как увижу, передам.
***
В утренний час Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя более всего походила на муравейник: люди, одетые в форму, деловито спешили по коридорам, кивали, здоровались. Повсюду хлопали двери, и веял свежий морозный сквознячок от открытых форточек. Хотя ещё только был конец ноября, снега навалил уже порядочно. Молодёжь сетовала на такой ранний приход зимы, а старожила коррехидории качали головами и авторитетно заявляли, будто бы во времена их молодости зима в Артании начиналась чуть ли не в сентябре.
Среди привычной красной-золотой формы сразу бросалась в глаза невысокая женская фигурка, гордо вышагивающая по коридору первого этажа. Девушка одета была в черное платье горничной, островерхую шляпу с сомкнутыми пальцами скелеты вместо пряжки, полосатые чулки и башмаки на очень толстой подошве. Некоторые служащие удивлённо останавливались, один даже забыл, что протянул руку для приветствия. Разговоры смолкали сами собой, на особо любопытствующих из-под широких полей смотрели недобрые зелёные, глаза густо обведённые черным, а фиолетовые губы были готовы произнести заклинания, обращающие обидчика если не в прах, то по крайней мере в жабу. Обладательницей широкополой шляпы и недоброго взгляда из-под рваной чёлки была Эрика Таками — дипломированная чародейка, недавняя выпускница Академии магии, практикующий некромант с пяти лет посвящённая Богу смерти.