Проклятие правителя Мельсапа
Шрифт:
Элвем наложил на себя инвиз и бесшумно спустился на руне поближе. Он слышал почти весь разговор. Ему подумалось, что не зря он подозревал божеств. С божественными наблюдателями что-то было не так. Получается, далькоров сделали такими сами божества? Еливия, увлечённая разговором с королём далькоров, позволив эмоциям нарушить своё спокойствие, потеряла на какое-то время возможность чувствовать человека в невидимости. Однако, Тойвен, не утративший сосредоточенности, прекрасно его определил и, когда рассерженная богиня исчезла, сказал собиравшемуся улетать бессмертному королю:
– Стой!
– Тойвен? – Элвем был потрясён, что невидимый в тумане собеседник видит его, рунного мага, в инвизе. – И почему я такое должен ей сказать?
– Если не скажешь – вы все погибните. Мой наидобрейший сын решил помочь Малии. Как по мне, так он затеял бесполезную возню, я бы предпочёл видеть вас мёртвыми, – произнёс король далькоров с сарказмом в голосе. – В город пусть войдут первыми сестры из Перрии, они уведут тварей. Хотя, можете нам сразу отдать Малию и избежать пустой беготни, но то ваше дело. Рано или поздно, моё терпение лопнет!
– С чего мне тебе верить, что твои сёстры не заберут её с собой? – вскинулся Элвем. Но ему больше никто не отвечал. Спустя некоторое время правитель Ламории понял, что Тойвен просто ушёл, не попрощавшись. «Кажется мне, что и божества, и далькоры – это стороны одной и той же руны…» – подумал король, вышел из инвиза и полетел во дворец, подняв руну в воздух.
– Что ты делаешь с заклинанием симпатии? – в лоб спросил Орлика Элвем, столкнувшись с ним в покоях Миланы. Бессмертный король, прилетев во дворец, сразу же телепортировался в комнату принцессы Мельсапа. Милана услышала его вопрос и удивилась:
– Откуда ты знаешь?
Элвему пришлось сказать, что просил передать Тойвен. И ещё он рассказал о разговоре богини Еливии и короля далькоров. Орлик и Фейрок были шокированы. А Милана, наоборот, сидела спокойно и ничему не удивилась. Зато её спокойствию удивились Фейрок, Орлик и Элвем, наконец, обратившие внимание, что это всё для девушки не новости. Но на все вопросы она только пожимала плечами с несчастным видом. Как объяснишь, что тебе не дают говорить обо всем, что узнаёшь из общения в голове, если и объяснение не дают сказать. И тогда решили вызвать Торола.
Сверхмаг, рассерженный, что его так долго не выпускали из селвиора, сначала стоял молча и с обиженным видом, скрестив руки. Затем проговорил лишь фразу о морении голодом и жаждой беззащитных стариков проклятыми сардюками. Фейрок распорядился накрыть стол прямо в покоях Малии, раздавая приказы вперемешку с укоризненными словами в адрес Торола:
– Тебе ведь это совсем не нужно, иллюзия ты старая!
– Много ты понимаешь! – недовольно заявил сверхмаг. Король в ответ только вздохнул, покачав головой.
– Хех, так ты теперь у нас больше не женат? – подмигнул повеселевший от вида различной еды старик Фейроку, когда уже уселся за стол, уставленный блюдами с яствами и напитками. – Была королева Корвена и не стало королевы!
– Ну-ка ещё раз повтори и медленно, что тебе сказал проклятущий Тойвен? –
– Значит, всё усложняется. Я думал, если мы обнаружим тех тварей живыми, использовать силы Малии. Она бы справилась с ними, но теперь ей нельзя и близко подходить к городу, далькоры всё знают и будут её ждать. Мда-а-а…
Все выжидающе молча смотрели на него. Он пристально глянул на Милану и сказал:
– Меня вот интересует ещё, при чём здесь заклинание симпатии и… – он осёкся и вдруг вскочил из-за стола. – Далькоры знают о городе. Заклинание симпатии, замораживающее негатив! Вот оно!
Милана смотрела на него с надеждой в глазах. Торол подошёл к ней и приложил руку к затылку девушки. Его лицо помрачнело. Он повернулся к ожидающим трём магам:
– В глупом потомке средство связи далькоров! – На лице старика отражался неподдельный страх, который охватил теперь и всех присутствующих.
– И как это вытащить? И почему она не говорит о нём ничего? – засыпал Торола вопросами начавший переживать Фейрок и обратился к самой Милане:
– Они связывались с тобой?
Милана молча смотрела в ответ, не имея возможности даже подать какой-либо знак. Но за неё ответил сверхмаг, в его голосе сквозило отчаяние:
– Она не может об этом рассказать. Конечно, уже связывались. Иначе, откуда им знать о городе и заклинании симпатии. Оно на короткое время нарушает работу далькоровского средства связи, принимая его за негатив в мыслях девушки. Я знаком с такой штукой. Они подсадили в голову моего сына подобную вещь, и хотя мы с божественным наблюдателем блокировали тогда заклинание, будучи уверенными, что справились, король Тойвен всё равно узнал всё о готовящемся мной нападении. И, получается, о проклятии, приготовленном для моих потомков в качестве второго оружия против далькоров, тоже знал, подмешав в него свою магию.
– Как это убрать из её головы? – снова повторил свой вопрос Фейрок.
– Никак! – огрызнулся Торол. – Это заклинание надо было отразить ещё в пути, когда оно летело в её голову! А я, старый дурак, забыл об этой способности далькоров, когда мы улетали из Ореля на руне бессмертного короля!
На глазах бедной девушки выступили слёзы. «Боже! Он теперь что, навсегда останется в моей голове?!» – с ужасом подумала она. «Ну почему навсегда, – сразу же отозвался Лойс невозмутимым голосом. – Как только ты придёшь ко мне и добровольно отдашь себя нам, необходимость в этом отпадёт».
«Обрадовал!» – язвительно ответила девушка. Её взяло зло. Да кто эти далькоры такие, какое у них вообще право предъявлять на неё, Милану, права! Она своя собственная и больше ничья! Как же любят в этом мире подчинять себе, брать в рабство, навязывать свою волю! Использовать бесконтрольно магию на тех, кто слабее!
«Ого! – восхитился Лойс, подслушав её мысли. – Сразу видно уроженку планеты Земля. Хотя, у них там тоже всё так же, разве что, без магии только. У нас всё изощрённее, и от этого интереснее!» – последнее предложение он уже добавил с озорным смешком.