Проклятие принцессы
Шрифт:
Я затерялась в гербарии, пройдя мимо Армаса и Па и нескольких других мужчин, заряжающих аркебузы. Залпы их выстрелов отдавались эхом по двору, пугая ворон и рано разбудив брата Космина, поэтому он пришел дать нам кучу заданий в гербарии задолго до полудня.
Дидина не вернулась с полдника. Брат Космин как будто забыл, что ее нет в комнате с нами — она была тише, чем я, так что возможно, это было легко забыть, особенно когда в помещении оставалась я. Когда он позвал ее в третий раз, озадаченно поискал глазами, и она не ответила, он сказал:
— Ревека,
Я с удовольствием вышла. В гербарии стало душно, ставни были заперты от солнечного света.
Я остановилась из-за златовласого мальчика с другой стороны двери. Он был моего возраста, сидел на краю Маленького Колодца, вытаскивая ведро с водой.
В замке принца Василия было три колодца: главный колодец в кухне — скважина внизу у конюшен, которая давала идеально полезную воду, несмотря на то, что воняла тухлыми яйцами, и Маленький Колодец около гербария. Мне говорили, что никто никогда не пил из Маленького Колодца. Я думала, что он уже давным-давно засох.
Мальчик был милее всех, из тех, кто имел право здесь находиться, с незабываемыми глазами и губами, напоминающими розовый бутон, он зачерпнул деревянную чашку полную воды из ведра. И остановился, кружка застыла на полпути к его идеальным, слегка приоткрытым губам.
Я знала, что не была достаточно милой даже для такой реакции, но и страшилой не была. Я нахмурилась, так как он всё ещё пристально смотрел на меня. Мои щеки покраснели, и я начала злиться. Он пристально смотрел на меня так, как будто у меня на голове сидела утка. Мне это не понравилось. Это было грубо.
Я не знаю, что на меня тогда нашло, то ли из-за того, что я вышла из душного гербария и была помимо этого раздражена. Я подошла прямо к парню, вырвала кружку из его рук и выпила воду.
Он был так удивлен, что даже не попытался удержать кружку. Он просто таращился на меня, разинув рот. Я посмотрела поверх края.
— Закрой рот, — сказала я ему, когда проглотила воду. — А то муха залетит.
Я протянула ему кружку и, повернувшись, пошла по направлению к арке, ведущей из нашего крошечного сада, обнесенного стеной, в оставшуюся часть дворца. Я посмотрела назад на мальчика: он держал деревянную кружку обессилено, его рот был открыт так широко, что подбородок практически касался груди.
Дверь гербария резко хлопнула. Я думала, брат Космин вышел наказать меня за безделье, но казалось, он меня и не заметил. Он подлетел к Маленькому Колодцу, крича на мальчика. Ударил того по руке, в которой была деревянная кружка, и кружка упала в колодец. Туда же он отправил ведро и веревку.
Веревка просвистела в тишине, и, когда ведро ударилось о воду, я услышала отдаленный всплеск.
Теперь с широко раскрытым ртом стоял не только мальчишка.
— Никогда не пей из этого колодца, — сказал брат Космин, как будто он делал выговор маленькому ребенку. Он поглядел на меня, я постаралась найти место в углу, чтобы спрятаться, но было уже поздно.
— Ревека! Ты слышала!
Боже, я умру от выпитой зараженной воды! Я схватилась за живот в ожидании спазмов. Но ничего не происходило.
Вода на вкус была неплохой. Я б даже сказала, она была очень и очень хорошей. Немного сладкой, но с резким привкусом камня и… миндаля?
И она была такой холодной.
— Как заражена? — спросила я, сейчас боясь больше духовного, чем физического заражения. Возможно, кто-то утонул в колодце. Все знали: лучше не пить из колодца самоубийц.
— Она… просто нехорошая, — ответил брат Космин.
— Феи, — предположил мальчик.
— Нет, не феи.
Брат Космин остановился и соскреб немного мха с камня, показывая надпись, написанной на языке, которого я не знала.
— Двое турецких заключенных выкопали этот колодец, и, когда он был закончен, они прокляли его этой надписью.
Ещё одно проклятье? Я вытянула шею, хотя не могла прочитать по-турецки.
— Что в ней говорится?
— Вы уверены, что они были турками, а не феями? — спросил мальчик.
— Кто ты? — рявкнул брат Космин.
— Я Михас, — сказал мальчик. — Я пришел в замок вчера, чтобы просто продать корову, а они дали мне работу в садах.
— Возвращайся к работе, Михас, — брат Космин повернулся ко мне. — А ты, Ревека, пойди, найди Дидину!
Михас ссутулился и двинулся за мной со двора.
— Он не должен был выкидывать ведро в колодец, — сказал он. — Это было ведро мастера Константина. Он будет зол.
— Да, только не лги ему об этом, чтобы ты ни сделал. Мастер Константин не выносит лжецов.
— Почему я должен врать ему, когда это тот монах выкинул его в колодец?
Я пожала плечами. Когда я была маленькой, я могла сочинить историю о забытом ведре, чтобы избежать наказания за его утрату. Конечно, когда я стала немного старше, и настоятельница стала замечать мои проступки, я лгала и говорила, что я вообще никогда не брала ведро. Я думала, что так смогу избежать проблем. Позже, когда моя репутация прочно закрепилась за мной из-за настоятельницы, я могла рассказать правду о монахе, выкинувшим ведро в колодец, и никто мне не верил. Я должна была ходить неделю, не меняя нижнее белье, голодать три дня, питаясь хлебом и водой, и читать вслух псалмы ради душ умерших и терпеть побои. Я почти чувствовала жгучую боль от ольховых палок, которыми шлепали меня по бедрам.
Я вернулась в настоящее с дрожью. Михас пристально смотрел на меня, открыв рот.
— Что? Почему ты уставился?
Он облизал свои темно-розовые губы.
— Я надеюсь, что феи не прокляли тебя, — сказал он серьезно.
Мальчик был идиотом. Брат Космин сказал ему, что на колодец было наложено проклятие турков, а он всё ещё думает о том, что это были феи. Я не могла поверить, что папа нанял его.
Я развернулась и пошла искать Дидину.
Глава 9