Проклятие принцессы
Шрифт:
Но я удержала язык за зубами и прошептала:
— О да, я действительно счастлива. А по чему вы больше всего скучаете из прошлой жизни, принцесса?
Она покраснела от кончиков ушей до прячущейся в вырезе шеи.
— Ой, — выдохнула она, словно я уколола её булавкой. — Конечно, по своей семье.
— Но вам же позволено видеть семью.
— Моя мать, братья и сёстры раньше приходили увидеться, но мой отец…
Принцесса замолчала, и я видела, что эта тема для неё болезненна. Отец, который её вырастил, но который,
— У мужа моей матери, — осторожно исправилась Отилия, — есть мельница недалеко отсюда в Моаре. Эта самая прекрасная деревушка на свете. Мельница стоит прямо в разветвлении реки Брадет; её правый рукав приводит в движение наше мельничное колесо, а левый охлаждает работы кузнецов. Мы часто взбирались на чердак и смотрели сквозь яблоневый сад на искры в кузне. Владельцы мельниц всегда выращивают яблони, потому что они быстро растут, а их древесина достаточно крепка для создания мельничных механизмов, — пояснила Отилия, и по её щеке прокатилась крупная слеза. — Я скучаю по запаху костра из яблоневых деревьев…
— Ты закончила прихорашиваться, Отилия? Отпустишь травницу? — голос принцессы Терезы резал острее ножа.
— Я готова, сестра, — спокойно ответила Отилия, словно и не плакала пару секунд назад. Она кивнула мне, и я поспешила поднести Терезе её остроносые туфельки.
Наконец, после долгих примерок, принцессы были готовы к ужину. Они вышли длинным строем из Восточной башни, приподнимая подолы платьев. Для меня всегда было загадкой, как все знатные женщины не погибли ещё сотни лет назад, зацепившись острыми носами туфель за длинные платья. Но принцессы, похоже, неплохо с этим справлялись.
Бети вздохнула с облегчением, когда вышла последняя принцесса, и медленно двинулась по комнате, убирая мусор, оставшийся после прихорашивания двенадцати девушек.
Я меня появилась хитрая идея.
— Похоже, ты устала, — сказала я служанке. — А мне в гербарии практически не приходится убирать, так что я бы с удовольствием подмела здесь всё. Как ты смотришь на то, чтобы найти кровать и отдохнуть, позволив мне позаботиться о покоях принцесс?
Это было так просто. Бети сразу согласилась, напомнив мне, что когда вернуться принцессы, а я соберусь уходить, дверь надо закрыть, и убежала, не дав мне опомниться.
Конечно, стоило ей уйти, как я тут же пожалела о своём порыве. Надо было сначала подождать, чтобы она отмыла три четверти комнаты, а потом уже предложить закончить самой.
Когда я справилась с заданием и привела комнату в идеальный порядок, то свернулась калачиком на ковре перед камином и притворилась спящей. Но на самом деле, я притворялась. Сегодня я выясню тайну проклятия принцесс.
Только вот притворяясь спящей, я заснула по-настоящему. Следующее, что я помню, это как Отилия трясла меня за плечо
— Ревека! Поднимайся! Мои сёстры возвращаются. Тебе надо уходить.
— Что?
Отилия дёрнула меня так сильно, что мы обе пошатнулись.
— Иди. Иди! Если ты сегодня здесь останешься…
Она оборвала себя на полуслове и бросила взгляд на дверь, словно услышала что-то.
— Иди! Сейчас же!
Когда я не сдвинулась с места, она подтолкнула меня в спину.
Я ввалилась в соседнюю комнату, куда через противоположную дверь уже входили принцессы. Последней шла принцесса Лакримора.
— О, капустная девчонка? Собираешься провести с нами ночь? — с издёвкой произнесла она.
— Н-нет…
— Вот и отлично, — бросила Лакримора и захлопнула у меня перед лицом дверь. Изнутри башни донёсся отчётливый звук опустившихся затворов.
Я с грохотом опустила перекладину в паз снаружи двери покоев принцесс.
Капустная девчонка? Что ж, не худший вариант. Монахини, не способные оскорблять и богохульствовать, были очень искусны в придумывании прозвищ. Меня называли и похуже.
Глава 5
На следующий день я отправилась в купальню и попросила прощения у Марджит за доставленные прошлым утром неприятности.
Марджит закатила карие глазки.
— Я полжизни прожила на ферме. Я женщина простая и легко могу выпустить гнев. А со стороны, наверно, кажется, что я жутко зла.
— Я могу помочь… с чем-нибудь?
–
спросила я.
Она фыркнула, и я поняла, что она на меня злится, хотя моё поведение её и не огорчило.
— Нет. Перебирай свои травки и держись от меня подальше.
Я так и сделала, стараясь, чтобы Марджит видела, какие травы я добавляю. Но она едва на меня взглянула, потому что была занята, разогревая камни, которыми потом будет согревать воду в купальне, и раскладывая мыло и полотенца.
Великолепные купальни в подземелье замка были наследием Римской империи. Языческие боги на отломанных плитках следили за купающимися один, а то и два раза в день жителями замка. Все, кто здесь жил, был чище, чем монашки, а они были очень чистыми. У Марджит всегда была работа.
— Дело в том, что я совсем не понимаю проклятия, — произнесла я, сортируя бергамот, розовую герань и руту и деля их на кучки. Все они имели резкий и свежий запах и теоретически должны были помочь со снятием проклятия, но за несколько недель, что я их добавляла в ванны, они так и не сработали.
— А что тут понимать? — пожала плечами Марджит.
— Ну, например, кто его наложил? — спросила я. — Какая ведьма или цыганка захотела им навредить?
— В Сильвании по закону нет цыган. А ведьмы в Сильвании не стали бы накладывать подобное заклятие, — ответила Марджит. — Не захотели бы. Ведьмы в этой стране интересуются только магией во благо.