Проклятие семи королей
Шрифт:
— А, где его можно найти?
— Его кузня находится за пределами территории Академии.
— Благодарю.
И я, только выйдя из библиотеки, столкнулась с иноу Мууром. Эльф обрадовался такой скорой встрече, и зазывал на занятия. Вот честно, не горю сегодня желанием отрабатывать защитные заклинания, но Муур был непреклонен.
— О, книжка! Что читаешь?
— Художественную литературу, — отмахнулась я.
— Ага, хороша художественная литература под названием «Наложение чар». Пошли, Аюми, сегодня нам с тобой
— Может, но следующей неделе? — попыталась я ретироваться.
— Нет. И вообще, нечего перепираться!
Сказать, что я устала, ничего не сказать. Едва добравшись до кровати, отключилась. Будильник с надрывом пытался до меня достучаться, и у него всё-таки это получилось. На пару по наложению чар опоздала, и иноу Куэн в качестве наказания, дала мне задание. Студенты хихикали. Преподавательница рявкнула на них и пригрозила объёмным домашним заданием. И пока она их успокаивала, я выполнила задание и теперь желала одного — спать.
Сев за парту, приложила все силы, чтоб не потерять связь с внешним миром. На алхимию с травничеством не пошла, прекрасно понимая, что на этих занятиях я просто буду спать. Зато на следующий день я выслушала от обоих преподавателей претензии.
— Думаешь, если ты такая особенная, то всё можно?! — возмущался иноу Риккард Клэтч. Он читает у нас алхимию.
Его слова задели меня. Сжав кулаки, опустила глаза в пол, и он же начал покрываться льдом… медленно.
— Я… не… ОСОБЕННАЯ! — крикнула я. — Да что с вами со всеми происходит? Почему вы ВСЕ меня так ненавидите?
Я едва не плакала от такой несправедливости. Второй год обучения только пошёл, а вот ненависть всё больше обострилась.
— Разве я хоть раз не выполнила задание? Хоть раз дала знать, что не желаю учиться? Да, я отличаюсь от вас, но никогда бы не подумала, что образованные люди…
Я осеклась. Нет, нельзя давать волю чувствам. Развернулась и пошла прочь. Не хочу быть такой! Почему именно я? Пока мерила шагами комнату, она почти превратилась в ледяное произведение искусство.
Вечер в дверь кто-то постучался. Это был ректор.
— Прошу извинить меня, ректор Гёйфре, но я не расположена к общению, — сказала я, отворачиваясь к окну.
— И всё же нам нужно поговорить, Аюми.
Я не ответила, лишь взяла в руки ледяной шар и крутила его в них.
— Я могу присесть?
— Пожалуйста.
— То, что произошло сегодня озадачило всю Академию.
— Я нисколько не жалею о своём поступке. То, что я сильно отличаюсь от всех не даёт права так со мной разговаривать. Да, я не присутствовала на их занятиях, объяснила, и домашнее задание я уже успела взять. Я прекрасно понимаю, что за прогул с меня будут спрашивать, и я готова к этому. Всем можно прогуливать, а вот мне нет… да я и не стремлюсь, — махнула я рукой.
— Тебе нужно учиться сдерживать свои эмоции, и стараться меньше
— Меньше обращать внимание? А то, что некоторые студенты в прошлом году выловили меня, связали и решили сломать мне крылья — это нормально?
— Я не слышал о таком инциденте, — искренне удивился ректор.
— А никто и не скажет, потому что боятся вашего гнева. Первый вопрос, который зададите будет: «Почему не предотвратили?» И никто вразумительного ответа дать не сможет. Скажите, ректор Гёйфре, может, вы что-то знаете о моём необычном облике?
— С чего ты взяла?
— Я бы не сказала, что следите за мной, а вот приглядываете — да, — прищурилась я.
— Не понимаю, о чём ты? Я приглядываю за всеми студентами, и любимчиков у меня нет.
— А я и не сказал, что я любимчик.
— Ладно, с этой историей я ещё разберусь, Аюми, а ты впредь, держи себя в руках, — ушёл от ответа ректор.
— Что за тайну вы скрываете?
— У меня много тайн, Аюми, и лучше никому о них не знать.
Я поняла, что позволяю себе лишнего, но я весьма наблюдательная девушка, и ничего не могу с собой поделать. Благо хоть ничего не сказал.
— И что вы с ними сделаете?
— С кем?
— С теми студентами? Не думаю, что для вас будет сложной задачей найти виновников.
— Это тебя уже не касается, — сказал он. — Не позволю, чтоб в моей Академии происходили такие вещи.
— Я о том, что после драки кулаками не машут, — вздохнула я. — И да, ректор Гёйфре, я даю слово, что буду сдержанной.
Он долго смотрел на меня, постучал пальцами по двери и вышел. А я для себя решила, что буду разговаривать с обидчиками по-другому. А с преподавателями более никаких конфликтов, как бы они меня не выводили из себя.
Следующие два месяца я упорно игнорировала обидчиков, а многие преподаватели начали на мне отыгрываться, например, по алхимии и травничеству. Перебивалась с неуда на удовлетворительно. Честно, пыталась исправить отметки, но чаще всего мне говорили, чтоб приходила завтра, а потом докладывали ректору Армиалу Гёйфре, что я не желаю учиться. Обидно до слёз.
Теперь стою в кабинете ректора и от меня требуют что-то сказать в своё оправдание, но я твержу одно: «Пытаюсь!»
— Аюми, ты даже не пытаешься! — всплеснул он руками.
— Почему? Очень даже. Преподаватели мне говорят, что заняты, а вам, больше, чем уверена, говорят, что не прихожу, — развела руками. — Вы верите больше иноу, нежели мне. Нет, я вас ни в чём не обвиняю, ректор Гёйфре, просто у них обоих неприязнь ко мне.
Я была на грани того, чтобы забрать документы, но никак не могла это сказать. Ректор долго читал мне нотацию, и я внимала. Мне только двадцать один год, и не желаю обрести своё место в обществе.
— Чего это? — удивилась я. — Очень даже хочу. У меня есть цель, к которой стремлюсь, ректор Гёйфре.